В серых глазах принца застыло изумление. Я кивнул:
– Вот так, да. Представь: я легко поднимаю руку на любых монархов. Я ведь очень плохой человек. Кровожадный. Я – северный дикарь! – Я ткнул в свою светлую шевелюру. – Знаешь, мы нападаем на селения и не уходим оттуда, пока не изнасилуем всех женщин от мала до велика, ага. Вот что… Твои матросы… Нет, я не настолько испорчен. Я их к чертовой матери буду бросать за борт. По очереди, пока не закончатся. Хочешь, чтобы они утопли по твоей вине? – Я подцепил на вилку новый кусок ветчины. – Вот, другой разговор… Жуй хорошо! Сказал бы, что ли, спасибо, что заштопали твою рану и переодели в сухое, сосед.
– Не называй меня соседом!
– Оп-па, он заговорил! – Я снова привстал, чтобы ободряюще похлопать принца по плечу, но с гримасой боли откинулся на подушки. – Аргх! Нет, ты видишь? Неудачи! Я сорвал спину… – Про спину я талдычил принцу уже десятый раз. – Теперь могу либо лежать, либо стоять, а сидеть и нагибаться почти невозможно! Раньше-то я любые тяжести таскал, ты уж поверь… А всему виной – твой окаянный стол! Точно, он. Мореный дуб, а?
Принц не ответил. В отместку я заставил его сжевать здоровенный шмат ветчины.
– Полагаешь, я сделал хоть что-то подлое, пытаясь спасти свою шкуру, сосед? Я так не думаю… Прикончил твоего солдата, ты видел. Из милосердия, да… – Я поймал себя на мысли, что разговор с принцем завел отчасти еще и потому, что хочу оправдаться перед самим собой. – Заметь, пожар не я устроил, твой маг!
– Ты выбил ваджану из его щеки…
– Что? Та золотая пимпочка? А для чего она, кстати?
Принц покачал головой:
– Ты почти убил его, мерзавец. Ты почти его убил.
– А он чуть не убил меня. Мы квиты.
– Подлец! Подлец!
– А ты хрен моржовый. Что, никогда про моржей не слыхал, а? Молчи! А второго матроса твоего я прикончил, потому как иначе и нельзя было. Лодку тянуло к Мордовороту, а этот дурень отказывался бросать кортик. Пришлось действовать быстро. Жалко мне его? Отчасти – да. Но, если честно, он виноват сам.
– Ты кровожадная мразь!
– Да, я такой. Там, в зале, я спасал свою жизнь, если ты не усек. Я мог устроить там кровавую баню, уж поверь мне, я ведь наемник, привык бродить по колено в крови, – я не стал упоминать, что сделал все возможное, чтобы спасти Тендалову свиту.
Принц не ответил. Взгляд из-под белесых ресниц был исполнен отвращения то ли ко мне, то ли к куску ветчины, которым я помахивал перед лицом Тендала.
Я вздохнул, подумал и сжевал ветчину сам.
– Угм… Все время хотел спросить, сосед: тебе борода не жмет?
– Не называй меня соседом!
– Ваше высочество? Съешьте еще ветчины, ваше высочество! Вот, вот так! И помните о несчастных матросах!.. Да, каково оно, всю жизнь травой питаться? Может, потому и к женщинам не тянет, а, сосед? Ну, молчи, молчи. Только не бузи больше, а то я тебя отшлепаю.
Тендал передернулся.
– Брось ерничать, Олег! Я хочу знать, как ты намерен со мной поступить?
– О! Наконец толковый разговор. – Я подхватил с блюда гроздь пурпурного винограда сорта «Амфалик», из коего в Фалгонаре делали на вывоз очень недешевое вино. – С тобой? Дам гирькой по голове и столкну в море. Чудный вкус у этого винограда, правда?
Принц разразился нескладной площадной бранью. Я переждал ураган и сказал, одну за другой бросая в рот виноградины:
– Не внушает. Умение искусно ругаться надо постигать с малолетства, бесценный мой государь. Ну, ну, не буянь, ничего я тебе не сделаю. Будешь и дальше продвигать свои дела. Сейчас вот накормлю, потом тебя скрутит, ты же травоядный, потом слегонца поблюешь у кормы, а завтра, если мои расчеты верны, мы приплывем к границам Тарентии, и я сбегу, а ты дернешь в Талиру на своей лайбе… На память о встрече останется у тебя красивый шрам над бровью, короче, будет чем перед девками выхваляться. Или перед невестой… коли освободить сумеешь. Ах да, ну зачем тебе девки да невеста…
Я мерзко – и только малость фальшиво – заржал.
Не будь Тендал связан, его бы перекрутило от ненависти:
– Будь проклят, проклят, проклят, кровожадный негодяй!
Снова этот пафос!
– Да, я такой. Знаешь, я не спрашиваю, как бы ты распорядился моей жизнью, явись я к тебе с повинной головой. Я, видишь ли, эгоист, и моя жизнь мне всего дороже.
В глазах принца полоскался багровый отблеск заката. Я подумал, уж не перестарался ли, приоткрыв котел Тендаловых эмоций. Таким людям бывает трудненько загнать их обратно после потрясений. Еще, чего доброго, на всю жизнь останется крикливым истериком или вообще сойдет с ума. Нет, императоры сходят с трона, хех-хех.
– Аргх! Тупишь, да, сосед? Молчи уж. Стало быть, свое я отработал, и нужен мне короткий передых в Тарентии, то бишь там, куда до поры не дотянутся твои руки; хо, тебе же выручать невесту нужно… Да и старику отдых не помешает. Ему, сердечному, теперь нет ходу ни в Фалгонар, ни в Селистию. Я-то что, я привычный, бродяга, позже махну домой на север, займусь работорговлей и кровавыми грабежами. А ему на чужбине свой век коротать… Представь, хочет податься в отшельники! Еще не все пещеры разобраны в горах Аннордаг! Ты, буде вдруг его отыщешь… не знаю, шпионы-то у тебя есть в Тарентии, а? – старика не трогай, он немощный дурень, сколько ему там осталось… – Из каюты Бакинчу раздался преувеличенно громкий кашель, но я не подал виду. – Эх, наконец я ступлю на берег! Берег… вино, женщины… женские попки… А, где тебе, травоядному… Месяц буду пить и резвиться с девчонками на твое золото! Вот, если вкратце. Ну, думаю, ты найдешь способ выручить свою ненаглядную, сосед. Девочка она хорошая, светлая. Жаль, конечно, что все так получилось… Да не смотри на меня так, дыру проскребешь. Ну, не получится вызволить, найдешь другую. У императоров их как грязи, невест этих… Да и зачем вообще тебе бабы…
Из каюты Вандоры послышался звук, похожий на хмыканье. Весь спич про баб предназначался ей, но мне не удалось ее обмануть. Теперь – вот теперь – она во мне не сомневалась.
Не сомневалась в том, что именно она мне нужна. В общем, мое НЛП сработало и на принца, и на принцессу.
Принц стиснул зубы так, что я расслышал хруст.
– Что ты намерен сделать с моей сестрой?
Уууу, Фантомас разбушевался!
– С сестрой? О как, а я думал, ты о ней позабыл.
– Ответь!
– Я хочу на ней жениться. А может, изжарю и съем. Я еще не решил.
В каюте Вандоры чуть слышно охнули.
Прихватив еще одну гроздь, я перевернулся на другой бок, спиной к принцу, чтобы он не заметил широченной улыбки, которая помимо воли раздвинула мои губы.
– Смеркает… Не бузи, а то заставлю жрать бекон!
Глава десятая (сноужасная)
Мне приснился кошмарный сон
[29]У женщин, вопреки устоявшемуся мнению, все в порядке с логикой. Ее просто нет. Мы, мужчины, полагаем, что женщины в своих поступках советуются со страшным зверем – «женской логикой», хотя это – ерунда и сказки для самых маленьких. Женские поводыри – эмоции и интуиция. Первые побуждают совершать импульсивные поступки, вторая – служит чем-то вроде барометра-предсказателя, который присутствует у мужчин разве что в виде недоразвитого огрызка. Наша интуиция и вполовину не так развита, как у женщин. Именно поэтому мы совершенно не способны просчитать их поступки. С нашей точки зрения – они не дружат с логикой. Но на самом-то деле – именно благодаря интуиции, женщина на каком-то подсознательном уровне умеет просчитывать последствия того или иного своего поступка на сотню шагов вперед. Тот поступок, что кажется нам, мужчинам, верхом абсурда, на самом деле может привести женщину впоследствии к вещам, давно ею задуманным, к осуществлению тайных планов…
