— Я иду в ногу с прогрессом, яблоко — уже не актуально. Цветы все же посильнее фруктов.
— Ну что же, первую часть своего коварного плана ты выполнил, а что дальше?
— Дальше вторая часть — ресторан. Милости прошу. Вашу ручку, мадам.
— Пожалуйста…
Большаков взял Жанну под ручку, и они вышли из метро. Дальнейшие события разворачивались по сценарию Большакова. Они посидели в ресторане, поели суши и ролы, выпили. Жанна изрядно захмелела. После этого стали обниматься и целоваться. Затем Игорь пригласил Жанну к себе домой догнаться шампанским и отведать вкусных конфет. Девушка, возбужденная алкоголем и ласками, уже больше не жеманничала и последовала за Игорем.
Едва они преступили порог квартиры Большакова — как все началось! Горячие поцелуи, объятья, срывание одежды, возгласы страсти, охи-вздохи и, в конце концов, апогей диких и разнузданных желаний — разнообразный и бурный секс! Началось все с партерного положения в коридоре, потом перешло на лежачее положение в широкой кровати, и закончилось в стоячем положении в ванной… После получаса отдыха маршрут сексуальных утех не претерпел значительных изменений. Только вместо коридора выступила кухня и стул.
О, это была незабываемая ночь!
Лишь к утру они, обессиленные, усталые и неоднократно удовлетворенные, крепко уснули.
ГЛАВА 4
Легкий октябрьский ветерок игрался кронами деревьев, вызывая приятный и тихий шелест. Деревья постепенно оголялись. После очередных дуновений пожелтевшие и покрасневшие листья внезапно срывались с высоких веток и летели вниз на землю, уплотняя и без того толстый ковер из отживших уже сезон собратьев. Парковый погост укрупнялся. Но на многих деревьях оставались еще достаточно зеленых листочков. Зеленой оставалась и трава. Пахло прелой листвой и сыростью. Еще теплое и бодрое солнце позволяло отдыхающим Кузьминского лесопарка насладиться последними погожими деньками медленно катящейся в холодную и снежную зиму осени.
Идиллию осеннего леса перебивал стойкий запах жареного мяса. Возле одного из парковых мангалов деловито суетился Егоров. Петр Афанасьевич разворошил угли и перевернул вниз весь ряд шампуров с нанизанными на них солидными кусками свинины и кольцами из лука и помидоров. Теперь и сырая часть мяса стала постепенно покрываться ароматной и аппетитной коричневой корочкой.
Егоров вернулся в беседку. Там за небольшим столом сидел Большаков с армейским ножом и делал салат из помидор, болгарского перца и зелени. На столешнице стояли пластиковые стаканчики, двухлитровая пачка томатного сока, пластиковая тарелка с мясной и сырной нарезкой, лежали пластиковые вилки.
— Ах, какой шашлычок будет! — воскликнул Егоров и потер руки от удовольствия. — Просто на загляденье! Это произведение кулинарного искусства — а не шашлык!
Игорь улыбнулся.
— Не дразни меня, Афанасич, а то не выдержу и его полусырым съем.
— Не стоит этого делать, коллега, это вызовет у вас нежелательные последствия, вернее: расстройства желудочно-кишечного тракта.
— Не вызовет. У меня железный желудок — гвозди переваривает. К тому же здесь повсюду кустики — так сказать туалет повсеместно.
— И все равно не стоит, Игорек, шашлык еще вкусней в сто раз будет, если ты его наконец-то дождешься. Он покажется тебе небесным раем. Нежным, вкусным, сочным.
— Тогда потерпим… Афанасич, зачем столько томатного сока взял? Ох, и любишь ты его. И салат у нас из помидоров, и в шашлыке томаты присутствуют. Просто помидорное изобилие.
Егоров укоризненно посмотрел на Игоря.
— Салага, ничего ты не понимаешь, томаты — очень полезны для человека. Особенно в моем возрасте. Они от всяких болезней, спазмов, расширяет сосуды.
— Расширяет сосуды спиртное, — вставил Большаков.
— Это отдельная тема. Так вот… после инсульта в две тысячи десятом я прочитал заметку в каком-то журнале о полезных свойствах томатов — вот с тех пор и ем и пью их в большом количестве. И реально помогает.
— Что я на это могу сказать, Афанасич, только одно. Пей на здоровье томатный сок и ешь помидоры. И живи еще лет сто!
— Спасибо, Игорек, за хорошие пожелания… Тебе тоже не хворать! Эх, как здорово здесь на природе!
— Последние теплые денечки. Скоро зима.
— Не хочу и не люблю зиму.
— А что поделаешь, природу не поворотить вспять.
— Ну как у тебя дела с семейством Тураевых?
— Хорошо.
— С дочкой подружился?
— Да. Получает теперь только пятерки по английскому. Тураева весьма довольна.
— А с мамой как обстоят дела? Я бы с ней…
— Вроде хорошо относиться ко мне, даже порой с симпатией, но как только чуть за дистанцию выходишь, какой-то комплимент или намек, сразу, как кошка, когти выпускает. Близко не подпускает. Фыркает.
— А ты ей обрежь когти, — засмеялся Егоров. — Сговорчивее будет.
— Легко сказать обрежь… Зацарапает до смерти… Да, она ломается, хотя я думаю, сексуально она не полностью удовлетворена. Со своим банкиром она редко встречаются. И то в гостинице в центре Москвы, цветы, шампанское, икра, фрукты. Часа два-три вместе — и разбегаются по своим делам. Оба по горло в работе. С другими претендентами на ее сердце она не вступает в сексуальные отношения, только в деловые, или в ресторан сходить за их счет. Почему бы и нет? Так иногда хочется Тураевой, извини Афанасич за грубое слово, «вдуть», особенно когда поворачивается своей красивой задницей ко мне, и на ней короткое платье либо шорты. Потом долго и с трудом успокаиваюсь. Мне, кажется, она это улавливает и иногда нарочно провоцирует меня. Хотя я, может, преувеличиваю. Выдаю желаемое за действительность? Хотя нет, мой опытный развратный глаз замечает ее сексуальную тоску.
— Не отчаивайся, Игорек. Думаю, подвернется удобный случай — и она не устоит перед нашим Дон Жуаном. Она доиграется с тобой. Как пить дать.
— Посмотрим. И вот еще один интересный случай, Афанасич. Он заставляет меня задумываться кое о чем. Помнишь, я все рассказывал тебе о блондинке Жанне с ресепшн.
— Помню. Ты еще, когда в первый раз вышел на «Орегон», на нее сразу запал и все уши прожужжал мне про нее по телефону.
— Да, это я помню. Она одно время работала в филиале «Орегона» на Маросейке, затем ее снова вернули в главный офис. Мы снова стали болтать на разные темы и строить друг другу глазки. Но не это главное. А то, что я все-таки ее уговорил на прошлые выходные. Она была у меня дома.
— Молодец, Игорек, силен ты брат в этом деле.
— Ничего оказалась девочка, способная в сексе. Все умеет. Но не в это дело. В понедельник я отвез Тураеву в «Орегон» и задержался у ресепшн с Жанной поболтать. И вдруг возникла Тураева. Она так посмотрела на Жанну, что та съежилась и испугалась. Меня вообще не удостоила взгляда и сама уехала на «Ягуаре». А во вторник Жанну снова перевели в филиал на Маросейке. Тураева устроила ей разнос за какую-то ерунду.
