Большаков принялся рассуждать о странном нападении на него кавказцев.
Явно, что кто-то его заказал. Эти наймиты с Кавказских гор целенаправленно шли бить его. Тем более их поджидала машина. Все сходиться. Это заказное покушение. Но какова была конечная цель этого заказа? Убить его, покалечить или только сильно избит? И кто это сделал? Может, его выследили те кавказцы, что хотели похитить сумку у Ольги? И решили отомстить?! Пробили его адрес, выследили и напали. Вполне вероятно. Это хорошая версия! Ладно, менты разберутся, что это за козлы. Хотя разберутся ли?..
Большаков вызвал «Скорую» и позвонил Егорову. Игорю ответил сонный голос генерального директора.
— Эх, черт, задремал я немного, а тут ты нарисовался — ничем не сотрешь. Не даешь старику покоя.
— После, Афанасич, отдохнешь, после. У меня случилась большая неприятность.
— Что случилось? — встревожено зазвучал голос Егорова.
— Я сейчас дома лежу. Весь в крови, синяках и ушибах. Под глазами — фингалы. И пока не знаю, сломана ли у меня рука или нет. Или это сильный ушиб. Я теперь не фотогеничен.
— Как это? Напился что ли? Подрался? — повысил голос гендиректор «Скорпиона».
— Да, нет, Афанасич, трезв я, трезв. Как стеклышко.
— Тогда что с тобой приключилось! Говори толком! — уже истерично завопил Егоров.
— Возле дома… трое кавказцев… с арматурой, битою, дубинкою напали на меня.
— Возле дома? Значит, караулили тебя эти стервецы.
— Не знаю. Но возможно и так. Вернее, это скорее так. Их поджидала машина с другим абреком. Я еле уцелел, Афанасич. Хорошо, что сосед с немецкой овчаркой рядом оказался. Напугал их. В общем, спас меня. Сейчас я с грехом пополам поднялся в свою квартиру и вызвал «Скорую».
— Ясно. Вот козлы!
— Козлы еще те!
— Тураевой звонил?
— Не буду.
— А что?
— Да ну ее! Узнает — всполошиться не на шутку, истерику мне закатит. Обвинит, что сам в этом виноват. У нее всегда все виноватые, кроме нее. Не хочу ее раньше времени пугать. Скажи, заболел. Грипп, мол. Позвони ей, Афанасич.
— Не знаю, не знаю, Игорек, ты меня ставишь в такое положение — врагу не пожелаешь! Бросаешь меня, старого немощного старика, на амбразуру вражеского дзота.
— Какое положение? Все равно ты ей будешь звонить сегодня, предлагать другого перца из нашей «лички». А про немощного старика ты, Афанасич, откровенно говоря, сильно приврал. Я помню, как ты в азербайджанском ресторане ловко уложил сразу троих официантов, я даже не успел глазом моргнуть.
— Так-то оно так, звонить ей конечно надо, но как-то боязно.
— Не дрейф, Афанасич, побывай хоть раз в моей шкуре.
— Но если только наедине с ней в спальне. И то связанной… Ладно, буду звонить ей сейчас. Да поможет нам крестная сила. Спаси и сохрани, господи!
…Пока Большаков ожидал врачей, Егоров позвонил Тураевой.
— Добрый вечер, Ольга Владимировна, — вкрадчиво и осторожно начал он. — Извините, что я вас так поздно беспокою.
— Что-то случилось, Петр Афанасьевич?
— Ничего страшного, завтра вместо Игоря к вам приедет другой сотрудник нашего предприятия.
— А что с Игорем? — сразу встревожилась Тураева.
— Не беспокойтесь, он жив, он дома. Он просто резко заболел.
— Заболел? Но он уезжал от меня совершенно здоровым.
— Дело в том что… — замялся Егоров.
Тураева насторожилась, и в ее голосе зазвучали металлические нотки.
— Он что напился?!
— Нет, Ольга Владимировна.
— Так в чем причина его болезни? Что вы от меня скрываете? Говорите правду, Петр Афанасьевич. Или я сейчас устрою вам нешуточный скандал. Вы меня прекрасно знаете.
— Он просил не говорить вам про это.
— Так что случилось на самом деле, черт возьми? — вышла из себя Ольга Владимировна.
Егоров извиняющим и виноватым тоном сказал:
— Его немного «помяли». Кавказцы. Возле дома. Похоже, караулили.
— Как помяли? В каком смысле?
— Побили. Ну, там, арматурой, битой, дубинкой…
У Тураевой чуть трубка не выпала из рук.
— Господи, так он живой?!!
— Живой, живой. Только физиономия малость подпорчена.
— Господи! Врача вызвали?
— Вызвали.
— Я сама сейчас поеду к Игорю и все узнаю.
— Так, Ольга Владимировна, завтра к вам присылать нашего человека или нет?
— Пока не нужно… я вам сама позвоню. Завтра или послезавтра.
— Хорошо, Ольга Владимировна! Жду вашего звонка…
Егоров поспешно отключил радиотелефон, зафиксировал его на подставке и с великим облегчением выдохнул: «Уф, пронесло!»
…После телефонного разговорас гендиректором «Скорпиона-97» Тураева быстро оделась. Джинсы, водолазка, сапоги, короткая кожаная куртка с капюшоном, отороченным мехом норки — все просто, ничего лишнего! Ольга не стала даже краситься. Лишь на мгновение заглянула в комнату дочки: Варя уже спала. Ольга улыбнулась: устал сегодня ее любимый птенчик, много было уроков и еще в нагрузку кружок танцев.
Тураева взяла ключи и от дома и от машины и, захлопнув дверь, спустилась в гараж. Заскочила в «Ауди», завела — и резко тронулась вперед! Нажала на кнопку брелока. Гаражные жалюзи-двери поднялись — и Ольга вылетела на улицу. Повторное нажатие кнопки — и ворота, громыхая, поползли вниз.
Итак, курс назначен — на «Бабушкинскую»! Спасать любимого!
* * *
Едва врачи уехали, как прибыла Тураева. Увидев Игоря с перебинтованной головой и с пластырями на лице, она ужаснулась, но почему-то сильно разозлилась.
— А позвонить не мог? — набросилась с упреками на Большакова Ольга. — Подсылаешь мне какого-то Егорова!
Игорь попытался защищаться.
— Не хотел расстраивать тебя раньше времени.
— Не хотел?! Все равно я расстроилась! Летела по вечерней Москве как сумасшедшая! Два раза пришлось давать на лапу гаишникам за превышение скорости. Летела лишь полюбоваться на твою разбитую физиономию. И как тебя угораздило!
— Что ты на меня наезжаешь, Ольга? Как будто я виноват в том, что меня побили… А я-то, наивный, думал, ты приедешь и пожалеешь меня.
— Вот еще! Размечтался! Сам виноват! Нечего темными вечерами в безлюдных местах шариться!
— Так это возле дома произошло.
— Тем более. Приехал — пошел бы сразу домой, а не гулял бы по разным там темным подворотням. Вот и нашел на свою попу приключения.
