Рядом с ними на стол легли две пухлые папки. На них лежала пухлая рука не менее пухлого человека.
– Здесь всё о прошлом. Об их прошлом детально. Этого нет в общей базе и не должно быть, – глаза за толстыми роговыми очками смеялись. – Знакомьтесь! Сначала со мной – Генрих. Теперь с делами… Друг от друга раздельно, – лицо Генриха стало серьезным. – КПД понижается в вашем случае. – Он похлопал в ладоши. – Всё. За работу!
У каждого был свой, оснащенный всем необходимым кабинет. Анализ преступлений удивлял. По мнению Александра, долгожители должны быть очень богатыми. И логично было бы не самим заниматься преступлениями – отвести от себя удар, затеряться среди пусть частично, но себе подобных. Зачем личное участие? Значит, оно необходимо…
Он все-таки пробрался к ней в кабинет.
– Саша…
Она оглянулась, держа подбородок в чаше из рук. Глаза смеялись.
– Ты что-нибудь понимаешь?
– Всё!
– Я о смысловой платформе. – Он сел на край ее стола, с удовольствием вдыхая аромат ее парфюма. – Само участие… Что это – адреналин? Патологическая жадность? Недоверие… быть может?
– Может, все вместе… – Саша пожала плечами. – И банальное непосвящение кого-либо в свои дела. Недоверие, как ты уже заметил.
– Хотела бы жить долго?
– И счастливо? – ее глаза светились ярче компьютера в полумраке кабинета.
– Так же, как эта неуловимая четверка? – Александра расслаблял диалог с ней, он дистанцировался от деловой атмосферы. – Они как вампиры, сосущие кровь… Счастья мало в таком долголетии.
Блеск глаз слегка погас. Она поправила прическу.
– Может, кофе? – как уход от темы разговора.
– Здесь он отдает привкусом машинного масла, – задумался Александр.
– Ты про аппарат? – Саша улыбнулась, складывая в стопку изучаемый материал. – Внизу кафе – там варят по-турецки и… кажется, неплохо.
Она много знала о России. Часто бывала, интересуясь генеалогическим древом семьи. Эрмитаж. Третьяковка. Петродворец… Интерес к искусству.
Ее прадед – белогвардейский офицер. Одно время был особой, приближенной к императору. Белая кость. Опала. Был отправлен на фронт. Затем следы теряются.
– Так здесь личный мотив? – Александр рассматривал пару мужчин за соседним столом.
– Не скрою, да, там какая-то странная история, бабушка умалчивала всю жизнь, как ни пытала ее мама. – Саша мелкими глотками пила ароматный бодрящий напиток. – Она читала какие-то записи и письма, сделала какие-то выводы, но предпочитает молчать, как агент…
Собеседник человека, нанявшего их, подписывал бумаги, говоря короткими стреляющими фразами. Монолог Саши не давал возможности расслышать их. Без сомнения, богат. Властен. Тяжелый взор. Александр встретился взглядом с ним только раз и сразу отвел глаза.
– Совершенно бестактно, – Саша рассматривала Александра, – пригласить девушку на кофе и глазеть по сторонам. Налицо неинтерес… Или интерес, но погасший по какой-то причине.
– Саша! – Александр загремел стулом.
Уходя, она даже не повернулась. Ответом был красноречивый жест.
Под взгляды богатеев Александр покинул кафе.
Скоростной поезд уносил молодых людей вглубь Европы. Горный ландшафт мелькал за окном. Они разделились на пары. Владимир и Надя напоминали двух студентов, убегающих от родительской опеки в желании побыть вдвоем. Они целовались в полупустом вагоне хвоста поезда. Георгий с Верой играли более взрослую пару в голове поезда.
Связь через сообщения, по телефонам, которые используют многие преступные элементы всего мира. Не прослушиваются, не отслеживаются. Так говорят.
Вера депрессировала. Она обладала не только гипнозом. Дар предвидения на интуитивном уровне. Просто знала, что не нужно делать в следующий временной отрезок. Это часто спасало. Но не являлось гарантом: периодические эмоциональные всплески Веры ослепляли ее интуицию. Это создавало проблемы. Появлялась необходимость быстро перемещаться. Скрываться.
Адаптация. Изучение новых технологий. Но даже гениальный склад ума не дает людям, находящимся вне закона, возможностей идти в ногу с технологическим прогрессом всего остального мира.
Вера чувствовала их закат.
Как все поменялась за какие-то пятьдесят лет! Что говорить о веках…
Георгий гладил ее руку. Голова молодой женщины покоилась на его плече. Вера спала. Зрачки глаз за веками тревожно бегали.
– Мы найдем выход, обязательно найдем… – Георгий свято верил в то, что говорил.
Они нашли его во времена сухого закона. Сын главы мафиозного клана вел разгульную жизнь. Деньги. Девочки. Становление. Попытка самореализации. Предпоследняя ступень иерархической лестницы.
Вера разглядела в нем некий потенциал, понятный только ей. Среднестатистический уровень интеллекта убивался наркотиками и алкоголем. Она сыграла на пристрастиях. И потере мужской силы.
Двадцатипятилетней парень рыдал над отсутствием потенции. Девочки легкого поведения, пожимая плечами, покидали номера гостиниц. Слухи распространялись быстро. Они вместе с пагубными привычками и принялись убивать молодого человека.
Вера помогла ему. Не бесплатно. Особняки с виноградниками на юге Европы стали оплатой возрождения потенциала мужской особи.
Она привила ему тягу к знаниям. Не забыв выжать из него кровь кровопусканиями, так «омолаживающими его организм» и возрождающими силу самца. Схема была стара, как сам мир.
Он остался с ними. Восполнив недавнюю потерю.
Предательство и интриги не были чужды даже такому маленькому сообществу. Стремление к власти погубило его предшественника: Георгий сменил Эдгара.
Эдгар был одной из ключевых фигур французского общества банкиров. На тот момент, когда Вера и компания нашли его, он был аутсайдером. Из-за своей патологической жадности Эдгар был вышвырнут за борт финансовых французских структур, отдав лидирующие позиции своему прямому конкуренту.
Эдгар находился в полушаге от суицида. Он стоял на шатающейся балке моста, глядя в мутные воды известной французской реки. Запах цветущих каштанов кружил головы влюбленным парам Парижа.
Он быстро согласился. Он был обанкрочен и обречен. Абсолютно не интересен в финансовом плане. Да и не особо здоров. Знания. Сообществу были необходимы его знания. Он знал все темные коридоры действующих на тот момент денежных систем. Чистых и темных.
Эдгар быстро вошел во вкус актов отчуждения частной собственности. И первым делом «прогулялся» по Елисейским полям. Месть двигала разорившимся банкиром. Вера закрыла глаза на всё, дав утолить ее страждущему.
Грамотно проведенные сделки привели Эдгара к безграмотным поступкам. Никакая кровь, поступавшая в него годами, не вымыла из него тяги к власти и интригам. Он попытался сместить Веру, слепо веря, что подчинил себе полностью Надю.
