– Поверь мне, ты понимаешь меня хуже, чем тебе кажется.
– А ты думаешь, что любовь по две разные стороны смерти может быть настоящей, а не самообманом?
– Любовь не нуждается в теле, – указал Локи.
– Зато отношения в нем нуждаются. Я не знаю, как с таким смириться, можно ли, но тебе не следует копировать те чувства, которые есть у живых. Тебе так будет проще – и мне тоже. Что у нас вообще может быть? Любовь до гроба? Гроб случился. Ты умер, и все закончилось тогда, до того, как мы познакомились. Да, у нас все могло бы получиться – мы были бы отличной парой, как принято говорить. Но это все сорвалось и уже не вернется, потому что тебя нет. Ты призрак, и это больше, чем галлюцинация, но меньше, чем живой человек. Поэтому перестань притворяться, что все иначе и для призраков те же правила любви. То, что ты чувствуешь, не любовь даже, а память о любви.
Я знала, что была с ним слишком жестока, но не могла себя остановить: меня просто несло, как сорвавшуюся с горы лавину. Почему я так поступала с ним? Да я, в общем-то, уже назвала причину – и для себя, и для него.
У нас все могло бы получиться. Чем больше я узнавала Локи, тем четче понимала, что мы могли бы быть больше чем друзьями. Потому что друзьями мы стали и так, смерти вопреки, и он был дьявольски привлекателен, и все бы сложилось… Могло сложиться. Наверняка-то мы не узнаем.
Я злилась на него за то, что он умер. Мне хотелось обвинить его в этом, и я обвиняла, хотя мне уже было стыдно за свои слова. Но как же иначе, если теперь, из-за него, я не могла не думать о том, что не случится между нами?
Злость – плохой советчик, однако я слишком устала за последние дни, чтобы сопротивляться ей и дальше.
– Ты даже имени своего не назвал, – утомленно завершила я. Я чувствовала себя опустошенной. – Какая любовь, Локи?
– Забавно: я тебе и признаться-то не успел, а ты меня уже отшила.
– Вот и не признавайся, не нужно это. Но к Андреасу не ревнуй и не обвиняй его в том, что произошло или не произошло между нами. Он – следствие, а не причина. Если бы ты остался жив, все сложилось бы иначе.
– Как будто я не знаю…
– Тогда не забывай об этом.
– А я хочу забыть.
На несколько мгновений я снова увидела его мертвым, как тогда, когда он впервые показал мне это, с чудовищными ранами и изуродованным лицом. Я не знаю, зачем он принял такой облик – может, даже не хотел, все случилось само собой. Я напомнила ему про смерть, и он вновь ее почувствовал.
Он не стал мне ничего объяснять. Он просто исчез – у того, что он призрак, были свои преимущества, и сейчас он воспользовался одним из них.
Я вернулась обратно в зал ожидания. Я ничего не чувствовала и ничего не хотела. Андреас, кажется, заметил мое состояние и распознал его правильно. По крайней мере, он не задал мне ни единого вопроса.
Нас продержали в зале ожидания весь день, но Локи так и не вернулся. Я и не надеялась, что он вернется: он и после менее серьезных ссор мог не один день отходить, а тут сложно было предсказать, когда он придет – и придет ли вообще.
Поздним вечером я была уверена, что сегодня ничего уже не случится, что все серьезные разбирательства перенесут на завтра. Но оказалось, что я поторопилась с выводами: в зал нашла взволнованная Нея.
– Тебя вызывают в кабинет доктора Тонанса, – сказала она.
– Значит, не хотят очередной волны гневных воплей и попыток сжечь тебя на костре, – рассудил Андреас. – Сходим, не вопрос.
– Доктор Тонанс вызвал только Дару, – уточнила понтианак. – Сначала все хотят обсудить с ней, а потом уже со свидетелями.
– Какой я свидетель? Я валькирию и убил, свидетель как раз Дара!
– Что мне сказали, то я и передаю. Думаю, доктор Тонанс хочет сперва решить этот вопрос с Дарой, согласовать свои действия, а потом уже привлекать к делу следователей.
– Может, это и правильно, – вздохнула я. – Схожу, что уж там.
Кабинет доктора Эрмина Тонанса располагался в главном здании больницы – на мансардном этаже, под самой крышей. Андреас проводил меня туда, и это было правильно: слишком многие косились на меня с явной жаждой расправы. Но дальше он идти не мог, его просто не пустили.
Эх, я сейчас многое отдала бы за компанию Локи – которого никто не мог сдержать. Но я сама его отпугнула, нужно было нести ответственность за это. В конце концов, я прибыла в Эпиону с твердым намерением справляться со всем в одиночку. Именно это мне и предстояло сделать.
Глава 26
Ифрит
– Вы что, выгоняете меня? – прошептала я. – Вы не можете! Еще слишком рано!
– Мы не выгоняем вас, – мягко возразил мне Эрмин. – Мы лишь просим вас подождать во внешнем мире, пока ситуация не разрешится.
– Да уж, подождать во внешнем мире, чтобы потом получить «Ой, извините, возвращаться в Эпиону вам опасно, до свидания!»? Разве это не то же самое, что выгнать? Будьте честнее, что ли!
Мы собрались в просторном зале, напоминавшем нечто среднее между рабочим кабинетом и библиотекой, втроем. Я, Хакир Алла, который по-прежнему оставался моим куратором, и главный врач больницы Эрмин Тонанс. Думаю, они оба устали от меня: я побила все рекорды Эпионы по скандалам. Теперь им было выгодно избавиться от меня, замять это дело и никогда больше не связываться с чистокровными людьми.
Но сдаваться я не собиралась, я слишком близко подошла к разгадке!
– В Эпионе уже не один год крадут органы нелюдей для продажи на черном рынке, – спокойно и твердо произнесла я. – Если вы сделаете вид, что ничего не было, я найду тех, кто этим заинтересуется.
– Не нужно нам угрожать, – укоризненно посмотрел на меня Эрмин. – Дара, мы всегда относились к вам уважительно, могу ли я ожидать такого же отношения в ответ?
– Я не хочу угрожать, но что мне еще остается? Это серьезное преступление.
– Которое подтверждается лишь словами покойной Регинлейв Норсе.
– Она сказала это при свидетелях!
– При вас.
– И при Андреасе, – напомнила я. – Слушайте, доказательство и правда слабое, но это не домысел. Это прямое указание на то, что здесь использовалась преступная схема. Регинлейв ясно дала понять, что как минимум один сообщник у нее тут был, не включая Леона.
– Каких же действий вы ждете от нас? – осведомился Хакир.
– Для начала – проверки. Нужно собрать информацию о сотрудниках, с которыми контактировала Регинлейв, отследить их счета, достать те тела из списка, что не были кремированы, и проверить, все ли органы на месте. Да, это полноценное расследование, но оно необходимо. Эпиона – очень хорошая больница, и я могу с уверенностью сказать, что она не заслуживает такого удара. Но что случилось, то случилось, и пока это происходило без вашего ведома, скандал будет не так уж велик. Однако если кто-то выяснит, что вы обо всем знали и решили промолчать, станет гораздо хуже.
