Максим учился в выпускном классе. Мальчишка превратился в довольно высокого, сильного юношу, хотя временами и был неуклюж, словно верблюжонок. Максима нельзя было назвать красавцем, однако некоторые, глядя на его довольно симпатичное лицо, считали Макса смазливым. В общем, что называется, видный молодой человек. Умный, начитанный, ироничный. Спокойный и доброжелательный. Вежливый. Совсем не истеричный (а это тоже иногда свойственно юным). Здоровый. Крепкий. Все его многочисленные простуды, сопли, нытье остались в далеком детстве, Макс перерос их.
Игорь был просто сражен, когда увидел своего сына. Нет, до того, кажется, Алиса посылала ему фотографии Макса, но это было довольно давно. Тут же Игорь увидел сына наяву и оказался поражен тем, насколько тот повзрослел. Похоже, Игорь наконец осознал, что у него есть наследник. И испытал нечто вроде катарсиса. Оказывается, не все потеряно, не все так ужасно в этой жизни. Есть смысл, есть надежда, есть чудо. И это чудо носит имя Максим.
У Игоря как будто в голове что-то перевернулось, по впечатлениям Алисы, наблюдавшей за бывшим мужем со стороны. И он в первый раз за все эти годы извинился. Сказал, что очень жалеет о том, что когда-то ушел от нее. Жизнь наказала его, и самым жестоким образом. Он мог бы быть счастлив, но сам, собственными руками все разрушил. Да и вообще, как глупо, оказывается, строить планов громадье – судьба всегда смеется над теми, кто загадывает заранее. Да, Игорь хотел завести много детей. Но нельзя отказываться от подарков судьбы, а подарком в данном случае являлся Максим.
Словом, с годами Игорь превратился в пугливого фаталиста. И решил загладить свою вину перед сыном. Тогда-то и родился его план – переманить Макса к себе, в Питер, отдать ему все, что имеет, дабы не злить судьбу и дальше. Игорь решил посвятить всю свою оставшуюся жизнь только Рыжику.
* * *
Алиса появилась в кофейне в шестнадцать ноль пять. К ней сразу подошла девушка – администратор заведения, и Алиса нервно огляделась, почти сразу же заметив за одним из столиков Романа. Махнула в его сторону перчатками.
«Чего она так переживает?» – недовольно подумал Роман.
Он до последнего момента сомневался в правильности своего решения, но потом успокоился – будь что будет…
Роман встал навстречу подошедшей Алисе, поздоровался, помог ей снять пальто – тяжелое, колючее, с отороченным мехом капюшоном. Без верхней одежды Мусатова выглядела лучше – тоненькая, в обтягивающей темно-вишневой водолазке, узких темных джинсах, заправленных в высокие сапоги… Но все равно вид у нее был будничный и скучный. Волосы женщины были собраны в высокий хвост. На лице – ни грамма косметики, лишь губы тронуты гигиенической помадой.
– Сколько здесь людей, все столики заняты… – огляделась Алиса, садясь напротив Романа. Уткнулась вострым носиком в меню.
– Считается, что это модное кафе… Хотя ничего особенного, – лениво заметил Роман. – Но надо признать, что именно кофе здесь хороший. И выпечка в основном вкусная.
– Я, наверное, закажу себе горячий шоколад… – Она ткнула в меню пальцем с почти под корень остриженным ногтем без следов лака.
– Горячий шоколад здесь – это небольшая чашечка грамм на пятьдесят, в которой подают густое нечто, по консистенции напоминающее растопленную плитку обычного хорошего шоколада. К нему дадут стакан воды. Но по мне это ужасно – запивать горячий шоколад холодной водой. Он на языке, да и в горле схватывается и словно в замазку превращается.
– Куда же вы меня пригласили… – нервно засмеялась женщина. – Ладно, кофе так кофе! Хочу большую-большую кружку, с молочной пенкой. А как насчет штруделя?
– Штрудель здесь прекрасный, – кивнул Роман. В этот момент к ним подошла официантка, и он продиктовал заказ.
Алиса огляделась:
– Красиво. Подготовились к Новому году – все сияет и переливается.
Она вдруг замолчала и пристально уставилась на Романа. И, кажется, больше уже не смущалась. А он, наоборот, испытал неловкость и страх. Потом все-таки заставил себя произнести:
– Я никогда не был женат.
– А я была замужем, года два, давно. Послушайте, давайте сразу о самом главном, чтобы времени не терять, – дружелюбно предложила Мусатова. – Вы детей хотите? Если да, то тогда это не ко мне. У меня не может быть детей. Стопроцентная гарантия.
– Да я и не собирался становиться отцом… – с облегчением вздохнул Роман. – Наоборот, я как раз искал одинокую бездетную женщину, это для меня идеальный вариант. Ну куда мне в сорок четыре, на пятом десятке – в отцы? Я опоздал. Да и не хочу, если честно…
– Минутку! – подняла палец Мусатова. – Видимо, вы не в курсе, Роман Петрович. Я не бездетная и не одинокая. У меня есть сын. Ему восемнадцать, он сейчас живет в Питере, у своего отца, учится там в институте. И да, вот еще что… Больше всего на свете я люблю своего сына и никогда не сделаю того, что пойдет вразрез с его интересами. Это вас не пугает?
Роман задумался. Потом усмехнулся:
– Нет, не пугает. Это нормально… Меня устраивает. Вот от женщин, которые ради штанов готовы на все что угодно, я держусь подальше… Как и от старых дев, кстати. Так что мне ваша прямота очень по душе, Алиса Николаевна.
Она вдруг улыбнулась, вернее, почти оскалилась, показав острые ровные зубки. «И страшненькая, и симпатичная одновременно – пришла Роману в голову странная мысль. – А с этим хвостом на затылке похожа на лису».
Официантка принесла заказ.
Отхлебнув кофе, Роман продолжил:
– Мне хотелось бы, чтобы мы с моей будущей женой жили у меня. Все расходы на мне.
– От работы своей я не откажусь.
– Вот как?
– Да. Я работаю с восьми до двух, и с двух до восьми. Иногда, бывает, и по субботам, но тоже не долго.
Роман задумался. В идеале он хотел, чтобы жена всегда присутствовала в доме, неприметная и неслышная, пока он работает у себя в студии. Но тот график, что озвучила Алиса, не показался Роману слишком неудобным. Да и дуреют люди, сидя в четырех стенах… Пожалуй, только какая-нибудь бездельница согласилась бы сидеть все время дома…
– В принципе меня и это устраивает, – был вынужден признать Роман. – Не хочется заставлять женщину готовить, хотя, если честно, я был бы рад домашней пище. Сами же мне рекомендовали!
– Я могу готовить. И даже люблю. Так что я не против! В конце концов, мне хочется за кем-то поухаживать, – мрачно призналась Мусатова. – Ведь после отъезда сына я осталась совсем одна… Мне нужен кто-то, о ком я могла бы позаботиться. Но рубашки гладить не стану!
– А мне не нужны глаженые рубашки, я в офис не хожу. И потом, давайте сразу обсудим все матримониальные вопросы… Если мы собираемся официально пожениться, то… вопросы наследства встанут, не так ли? Мы не вечны, вдруг кто-то из нас помрет… Вот видите, о смерти стал думать… Вы, наверное, хотите, чтобы все ваше имущество досталось вашему сыну, я же хочу все свои накопления передать своей родной сестре и племяннику.
