– Сама?! – ахнула Алиса. – Так это он… Это он.
– Он? Мам, он?!
– Да, – с каким-то странным, детским недоумением произнесла Алиса. – Он меня толкнул туда.
«ОН! – Романа словно кто-то в грудь толкнул. – ОН!!!»
Роман обернулся и посмотрел на Максима. И в лице пасынка, как в зеркале, увидел себя. Свой гнев и ярость. Желание отомстить. Убить.
– Мне это не нравится… – простонала Алиса, сморщилась, заерзала под простыней. – Дайте слово. Дайте мне слово! Я умираю, дай своей умирающей матери слово. Ромочка, и ты дай слово…
– Ма-ам!
– Дайте слово! – с яростью произнесла Алиса. – Не хватало еще, чтобы вы из-за этого негодяя пострадали! Только закон, только по закону…
– Ма-ам-а-а… Но он же тебя убить хотел!
– А мы по закону. – Роман положил руку на плечо пасынку. – Мы этого Карташова в тюрьму посадим. А ты что подумала, Алиса? Ну что за глупости…
– Тогда дайте слово! Рома, я не хочу… Чтобы ты и чтобы мой мальчик…
– Да мы даем тебе слово, даем слово!
– Мам, честное слово, только успокойся!
– Ты не переживай, я сейчас следователю позвоню, скажу, что ты пришла в себя, все рассказала. Пусть следователь разбирается, мы же не на Диком Западе, в самом деле.
– Хорошо, – мгновенно успокоилась Алиса, вытянулась. – Странный он. Анатолий. Я даже не ожидала. Всегда считала его другом. А тут он мне заявил, что всю жизнь любил меня. И всегда меня… преследовал, получается. Ну да! – растерянно, глядя в потолок, произнесла она. – Я в мединститут, и он в тот же мед, я в эту поликлинику, и он… И вот еще что, вспомнила, да! Отец Толика, покойный, шутил… давно-давно, в детстве было… что Толик себе будущее порушил, когда заставил родителей в мою школу его записать. Его ведь сначала в какую-то элитную гимназию устроили, а он воспротивился… Толика потом в мою школу, в обычную, перевели. Так, значит, это не шутка. Всю жизнь за мной бегал следом… И молчал. А потом признался во всем, и тут же с моста столкнул. Рассказал о своей любви и попытался убить после этого. Он с ума сошел, верно? Вернее, всегда был таким… странным.
Роман молчал, пытаясь осознать то, что сказала жена. Максим тоже потрясенно молчал.
– Ну как, пообщались? Ну и слава богу! – В палату стремительно ворвался лечащий врач. – А теперь все, все, дайте человеку отдохнуть… До завтра, до завтра, друзья мои!
…Роман и Максим вместе вышли на улицу.
Светило солнце. С сосулек, приросших к карнизу первого этажа, капала вода. Пахло сыростью, землей, и на дорожки тоже натекла вода – с газона, на котором еще лежал рыхлый, словно обуглившийся снег.
– А ведь сегодня уже пятое марта, – вспомнил Роман. – Весна!
– Весна…
– Алиса в себя пришла. И все наладится. А я это так не оставлю.
– Я тоже…
– Не надо «тоже», ты видишь, как она бесится! Она же из-за тебя переживает… Я все сделаю! Упеку этого Карташова куда надо. Если бы меня не было, я знаю – ты бы это сделал сам.
Они пошли вдвоем по длинной дорожке к выходу.
– Я в этом не разбираюсь, но, мне кажется, посадить Карташова будет сложно, – с тоской произнес Максим. – Доказать сложно. Конечно, мамины слова много значат, но… Там же все против нее. Ну, не против, конечно, а больше Карташову верят, а не ей. И прямых доказательств тоже нет…
– Надо предложить ему пройти полиграф. Только Карташов, я уверен, струсит, не пойдет… Но это и будет косвенным доказательством его вины, кстати. Отказался от проверки – значит, есть что скрывать.
– Да! – сжал кулаки Максим. – И он же, Карташов, звезда… Он себя звездой считает, как я понимаю. Маг и волшебник. Целитель. У него поклонницы – из этих, которые худеют, у него репутация. И правда, надо это… разрушить.
– Как?
– Ну как, рассказать в Сети…
– Мало рассказать, за клевету привлекут! Погоди, я знаю, – сказал Роман. – Ведь это же все в архивах где-то есть, все эти сведения, с датами… Сканы документов надо сделать. Алиса, допустим, такого-то числа документы в институт подала, а Карташов – позже. Алису в ее поликлинику тогда-то на работу приняли, а его – позже. Сами числа будут против него. Он ее преследовал… Он ей пытался репутацию разрушить, а мы – разрушим ему. Я все это сделаю, я узнаю, как лучше это организовать… так или иначе, но Карташов получит свое.
– Я тебе верю, – сказал Максим и улыбнулся. И потом… потом сделал то, что Роман совсем не ожидал, – юноша на миг прижался щекой к его плечу.
Этот жест – жест благодарности и приязни, сыновний, в сущности, жест – настолько тронул Романа, что он некоторое время после того не мог и слова вымолвить.
Следующие за тем дни были странные: с одной стороны, наполненные радостью, ведь Алиса потихоньку приходила в себя, и теперь уже прогнозы врачей отличались оптимизмом, а с другой стороны, негативом – оказалось, что Анатолий Карташов и не думает отступать.
Похоже, этот человек надеялся ускользнуть от наказания и для того задействовал все свои связи и знакомства. Но Роман не терял надежды засудить этого человека и тоже задействовал все свои связи и знакомства.
Борьба предстояла долгая и нелегкая. После Восьмого марта Максим уехал обратно в Питер, Алису обещали выписать десятого.
Накануне ее выписки Роман поехал к Карташову домой. Зачем поехал? Какое-то необъяснимое желание посмотреть этому человеку в глаза неотступно преследовало Романа… Ему хотелось увидеть лицо своего соперника. Необоримое, даже страстное, почти мистическое желание…
Дом, в котором проживал Карташов, – новенькая с еще чистеньким, идеально свежим фасадом высотка. Вокруг – забор, просто так внутрь не пройти, за забором – детская площадка; газоны, уже расчищенные от остатков снега и засыпанные свежим черноземом; лавочки и аккуратные дорожки.
Роман сделал вокруг дома несколько кругов, вглядываясь в окна. Занятие бесполезное, конечно, и бессмысленное – кого там разглядишь издалека за мощными стеклопакетами? Поди угадай, за каким именно из них прячется Карташов. Да и дома ли он сейчас вообще? Может, уехал куда на время… Но Романа буквально тянуло к этому месту.
Роман остановился у ворот, глядя на веселого черного пуделя, который весело прыгал по дорожкам вслед за пожилой дамой, вероятно его хозяйкой.
Время от времени из ворот дома кто-то выходил, иногда входили вовнутрь – как раз в нескольких метрах от Романа. Каждого прохожего мужского пола Роман разглядывал с тревожным вниманием – а вдруг Карташов? Но умом понимал – вряд ли вот так, легко и быстро, чудом практически, удастся столкнуться со своим соперником. Подобные «случайные» встречи возможны лишь в кино. Чтобы встретиться с Карташовым лицом к лицу, логичнее было бы попытаться пройти за кем-то из жильцов следом, а уже зайдя в подъезд, навешать лапшу на уши консьержке и подобраться к той самой двери, за которой живет Карташов, но… зачем?
