Уилл пожал плечами и откинулся на спинку дивана, даже не скрывая, что пялится на голые ноги своей подружки.
Я оглядела мужчин за столиком. Наверняка им хотелось, чтобы я тоже ушла на танцпол и они могли бы в чисто мужской компании обсудить размеры пенисов и баскетбол. Вот только мне было слишком уютно, Беннетт так нежно обнимал меня за плечи, что даже шевелиться не хотелось. Разве что залезть к нему на колени и немного поерзать?…
Я собралась было осуществить свой гениальный план, но Беннетт вовремя это просек.
– Даже не вздумай!
– У тебя уже встал? – чуть слышно прошептала я.
– Нет! – яростно уставился он на меня.
Я облизнула губы, и Беннетт жадно проследил за этим движением.
– А сейчас?
– Женщина, ты меня убиваешь!
Он отстранился, чтобы взять выпивку.
Краем глаза я заметила на руке Булла странную татуировку и потянулась к Беннетту, но тот опять отшатнулся.
– Нет, погоди. – Я уцепилась за его футболку. – Хочу только спросить. Обещаю, что не стану облизывать тебе ухо.
Он наклонил голову, и я, поспешно куснув его за мочку, прошептала:
– Что это такое у Булла на руке?
Мельком взглянув на брата, Беннетт ответил:
– Его подружка Мэйзи… не то бывшая, не то нынешняя. Они лет пятнадцать то сходятся, то расходятся.
Я обалдела. Выходит, у Булла есть девушка, и он при этом волочится за каждой юбкой в городе?!
– Шутишь, что ли?
– Хотелось бы.
Я принялась изучать Булла украдкой, не желая привлекать его внимание (а то еще решит, чего доброго, что я питаю к нему интерес). Татуировка была огромной, с мою ладонь, и невероятно детальной – портрет девушки: лицо, шея и грудь до начала ложбинки. Вчера, за ужином, ее прикрывала рубашка, но сегодня она показалась во всем великолепии.
Повернувшись к Беннетту, я прошептала:
– Черт, не представляю даже, как Мэйзи это заводит. Я умею делать классный минет, но с моим лицом татуировки еще никто не делал…
Беннетт замер, не донеся рюмку до губ.
– Ладно-ладно, мистер Райан, успокойтесь. Я вовсе не прошу набить на руке мой портрет.
Тяжело вздохнув, он пробормотал:
– Слава богу. – И залпом допил остатки водки.
– Хотя отсосу тебе так, что ты сам побежишь в тату-салон, – закончила я и расхохоталась, потому что он шлепком согнал меня с диванчика, предложив повеселиться с девочками.
Мы пили и танцевали, Ханна и Мина наперебой сыпали непристойностями и смеялись. Вечер получился идеальным – я была в окружении самых близких друзей, а любовь всей моей жизни и мужчина мечты буравил меня взглядом через весь зал.
Макс и Уилл вскоре присоединились к нам на танцполе. И поскольку эти двое целиком и полностью были на моей стороне, то и дело сгребали меня в охапку и оттаскивали к Беннетту.
– Люблю тебя, – пьяно целуя его, говорила я. – И сегодня ночью ты никуда от меня не денешься.
А он качал головой, еле сдерживая улыбку.
– Я тоже тебя люблю. Но ничего не выйдет. Секс будет только после свадьбы.
Мы рядышком чистили зубы, поглядывая друг на друга в зеркало. Очередной секси-наряд я пока спрятала под толстым халатом, а вот Беннетт остался в одних трусах, так что я любовалась его торсом. Мне нравились эти соски, редкая поросль на груди и твердая линия плеч… Я любовно пересчитала все шесть кубиков на прессе и проследила взглядом за полоской волос, ныряющей в боксеры. Вот бы очертить ее языком, а потом лизнуть гладкую кожицу члена…
– Что, опять таблеток наглотаешься?
Он покачал головой, широко раззевая рот, чтобы добраться щеткой до дальних зубов.
– Обожаю твое тело, – пробормотала я с полным ртом пасты.
Беннетт одарил меня пенистой улыбкой:
– Взаимно.
– Давай я тебе отсосу?
Он сплюнул пасту и прополоскал рот.
– Нет, спасибо.
– А может, по-быстрому сзади?
Вытерев лицо полотенцем, он чмокнул меня в макушку.
– Нет.
– Рукой? – крикнула ему в спину.
– Нет.
Я умылась и прошла в спальню. Беннетт уже лег и теперь читал какие-то политические мемуары.
– Ладно, постараюсь не обидеться, что ты отверг меня ради какой-то книжки про мужика в военной форме.
– Потом расскажешь о своих фантазиях, – подмигнул Беннетт.
Пожав плечами, я сбросила халат, оставшись в зеленых стрингах с крошечной шифоновой юбкой, покрытой нежной цветочной вышивкой, и зеленом же бюстгальтере. Шелковые подвязки удерживали самые сексуальные чулки на свете.
Беннетт взглянул на меня поверх книги и дважды шумно вздохнул.
– Господи…
– Новая пижамка, – похвасталась я, забираясь под одеяло. – Люблю спать рядом с тобой в чулочках и дорогущих трусиках.
Поправив подушку под спиной, Беннетт уставился в книгу. Вот только я успела досчитать до ста, а он ни разу не перевернул страницу, так что вряд ли на самом деле видел хоть слово.
Вытянув из-под одеяла ногу, я продемонстрировала ее Беннетту.
– Только потрогай! Чулки такие тонкие – рвутся от одного лишь взгляда!
Беннетт закашлялся, но все же нашел силы выдавить улыбку.
– Конечно. Их же я купил, помнишь?
– Знаешь, наверное, не стоит в них спать… – засомневалась я. – Поможешь снять?
Задумавшись на секунду, он захлопнул книгу и положил ее на тумбочку. А потом рывком содрал с меня одеяло и в тусклом свете ночника прошелся по всему телу взглядом.
– Ты такая красивая.
Он принялся покрывать поцелуями мою шею и плечи.
Ликование пламенем разбежалось по венам, и я, зажмурившись, выгнула спину, чтобы Беннетт смог добраться до застежки бюстгальтера, и приподняла бедра, когда он стягивал с меня юбочку. А потом он взялся за чулки, и я открыла глаза, глядя, как он медленно спускает их с ног, целуя ямочки на коленях…
Что-то не так!
Когда я осталась в одних трусиках, Беннетт, нечестиво улыбнувшись, бросил ничуть не пострадавшие чулки на пол возле кровати.
– Так лучше? – спросил он, задыхаясь от смеха.
Я уставилась на него, готовая убить одним лишь взглядом.
– Вот ты дебил!
– Знаю, – сверкнул он глазами.
– Ты что, не понимаешь, как сильно я тебя хочу? И белье это не видел? Бред какой-то. Ты же запросто мог сорвать его зубами!
– Белье шикарное. – Беннетт поцеловал меня так сладко, так нежно, что в груди заныло. – Все я понимаю. И тоже тебя хочу. – Он кивком указал вниз, где из-под резинки боксеров выглядывала головка члена. – Прошу: поверь, так надо.
