Он выключил свет и вытянулся на кровати лицом ко мне.
– Скажи, что любишь меня.
Я погладила его голую грудь и зарылась пальцами в волосы.
– Люблю.
– Тогда давай спать. Завтра тяжелый день. Приезжают оставшиеся гости, мы репетируем свадьбу и еще ближе подходим к тому моменту, когда я стану твоим мужем. И больше никогда тебе не откажу.
Он поцеловал меня одними губами, не пуская в ход язык, неспешно и сладко. Я невольно расслабилась, чувствуя, как меня клонит в сон. Пожалуй, я смогу уснуть рядом с этим мужчиной и без очередного взрывного оргазма…
Среди ночи я проснулась, как ни странно, одна. Не скажу, что это было чем-то особенным – Беннетт часто засиживался допоздна над документами. Однако уже засыпая, я вдруг вспомнила, что мы в Сан-Диего, готовимся к свадьбе. Сердце панически застучало, по животу растекся противный холодок. Что, если Беннетту опять плохо?
Я подскочила на кровати. Из ванной пробивалась полоска света. На цыпочках я прошла через всю спальню и нерешительно замерла под дверью. Как лучше: позвать его или молча, не мешая, вернуться в постель?
Я вдруг вспомнила, что совсем недавно рассказывала Саре о том, как Беннетт в прошлый раз сильно отравился.
«Почему ты не разбудил меня?» – спросила я тогда.
«Потому что не хотел, чтобы ты вошла в ванную и любовалась, как меня выворачивает».
«Я могла как-то помочь тебе. Не надо быть таким мачо».
«А ты не будь заботливой мамочкой. Что бы ты могла сделать? Пищевое отравление – не командная игра».
Решив оставить его в покое, я повернулась обратно в спальню.
И вдруг услышала тихий стон.
Сердце скрутило от жалости, и я подошла к двери, берясь за ручку. Только хотела спросить, не принести ли горячего чаю или лекарств, как он опять застонал – и на сей раз в голосе отчетливо прорезалось наслаждение.
– О да, твою ж-ж-ж мать!
Я потрясенно зажала ладонью рот. Он там что?… Спрятался в ванную, чтобы?…
По ту сторону двери зашумела вода, а я все буравила дерево взглядом, надеясь развить рентгеновское зрение. И часто он так делает? Мастурбирует посреди ночи? Скрипнул кран, и вода затихла, а я на цыпочках бросилась обратно в спальню.
Нырнула в постель и натянула одеяло до самого подбородка – пусть Беннетт решит, будто я так и спала, пока он развлекался в соседней комнате!
Чтобы сдержать смешок, пришлось уткнуться носом в подушку. Скрипнула дверь, и на ковер упал вытянутый прямоугольник света, тут же пропавший, когда Беннетт щелкнул выключателем.
Стараясь дышать размеренно, я вслушивалась, как он идет. Приподняв край одеяла, Беннетт забрался в постель, обнял меня и легонько поцеловал в висок.
– Люблю тебя, – шепнул он, водя холодными после умывания руками по разгоряченной коже.
Я до сих пор не решила: притвориться спящей или закатить скандал, так что сонно перекатилась к нему, роняя руку на грудь. Сердце стучало быстро и размеренно.
Потому что этот подонок только что тайком кончил!
Я прильнула к нему, находя губами ухо.
– Ты даже не простонал мое имя. Я обиделась.
Беннетт, до сей поры поглаживающий мне спину, замер.
– Я думал, ты спишь.
– Да уж не сомневаюсь, – фыркнула я и куснула его за подбородок. – И как тебе, понравилось?
Помедлив немного, он признал:
– Да.
– Зачем было так утруждаться? У меня тоже есть руки, а еще пара удобных отверстий, предусмотренных физиологией…
– Хлоя! – расхохотался он.
– И часто ты так делаешь?
Как я ни пыталась, некоторой обиды скрыть не смогла.
– Когда ты рядом – нет. Просто… Ты была голой. А я… – Фыркнув, он словно передумал говорить то, что собирался сначала. – Я промучился несколько часов. Никак не мог уснуть.
В темноте его голос звучал особенно гулко и размеренно, в нем слышались отголоски недавнего оргазма. В такие моменты Беннетт всегда говорил ниже и медленнее. Ну о-о-очень сексуально!
– И что ты себе представлял?
Он ответил не сразу, большим пальцем поглаживая мою ладонь.
– Как целую тебя между ног, а ты вылизываешь мне член. Как в ту ночь – только без твоих стервозных штучек.
– И кто из нас кончил первым?
Беннетт тихо застонал.
– Понятия не имею.
Я стукнула его кулаком по груди.
– Ой, да хватит! А то я тебя не знаю!
– Конечно же, ты кончила первой. Довольна? А теперь, может, пора спать?
– А ты кончил мне в рот или… – не сдавалась я.
– В рот. Хлоя, спи.
– Люблю тебя.
Я прильнула к нему, чтобы поцеловать.
Беннетт даже позволил куснуть его за нижнюю губу и жадно втянуть ее себе в рот. Однако почти сразу же отстранился и, обняв за талию, прижал мою голову к груди.
– Я тоже тебя люблю.
– Мне лень вставать и идти в ванную, – призналась я, глядя в темноту.
От изумления Беннетт лишился дара речи.
– Ты это о чем? – наконец выдохнул он.
Я перекатилась на спину и раздвинула ноги, закинув одну из них ему на бедро.
– Хлоя… – простонал он.
Надо же, как я, оказывается, взмокла от одних лишь мыслей, чем Беннетт занимался в ванной… Меня жутко возбудил тот стон, когда он кончил, в нем слышалось не только облегчение, но и тоска, словно Беннетт занимался этим по необходимости, а не из похоти. Я скользила пальцами по коже, надавливая все сильнее.
Беннетт возле меня замер, почти не дыша, пока я не издала первый глухой стон – тогда он вздрогнул и прижался ко мне, почти накрыв своим телом и осыпая шею и грудь поцелуями.
– Скажи, о чем ты думаешь, – шептал он, не отрывая губ от кожи. – Скажи же, черт возьми!
– Что это твоя рука, – пробормотала я. Сердце колотилось все сильнее. – И это ты меня дразнишь.
– И как же я тебя дразню?
Голос был таким низким, что вибрацией отозвался во всем теле.
Я сглотнула.
– Мне хочется, чтобы ты погладил клитор, а ты медленно кружишь пальцами вокруг него.
Рассмеявшись, он жадно втянул в рот мой сосок, приласкав его языком.
– Засунь один палец внутрь. И продолжай себя дразнить. Я послушаю, как ты умоляешь.
– Я хочу еще!
Мой палец был слишком тонким, гораздо тоньше его. А жаркий шепот на ухо и дыхание, ласкавшее шею, лишь усугубляли мои мучения.
