«У меня власть?! Это ты только что терлась о мой член. ТЫ делаешь это со мной».
– Мы женимся. Завтра. Скажи это.
Его улыбка чуть потускнела, он перехватил мой взгляд и кивнул.
– Мы завтра женимся.
Зажмурившись, я вспомнила его изумленное лицо, невольно выдавшее все затаенные чувства, когда я мастурбировала перед ним в кабинете.
«Что ты со мной делаешь?» – спросил он, когда я кончила.
– Все хорошо, Миллс? – прошептал Беннетт, кивая официанту, поставившему перед нами первое блюдо.
Я резко отодвинула стул, выскочила из-за стола и бросилась мимо гостей в сторону туалета.
Влетела в крохотную подсобку возле уборной, даже не потрудившись включить свет. Комнатка была тесной и душной. Ее мы тоже зарезервировали на вечер, чтобы хранить цветы, и их крепкий запах теперь заполнял все помещение. Я жадно глотала воздух, глядя в длинные зеркала напротив.
Казалось, все эмоции, что я испытала с Беннеттом, разом нахлынули на меня. Ненависть, похоть, страх, тоска, желание, голод, любовь,
любовь
любовь
всепоглощающая любовь.
Я сдернула ожерелье, чувствуя, что задыхаюсь от мыслей о прошлом и страха перед будущим – а еще от дикой невыносимой потребности сделать наконец наши отношения официальными, чтобы судьба не смогла развести нас, превратив любовников во врагов.
– Дыши, Хлоя, – велела я себе.
Дверь скрипнула, и в мое темное убежище упал луч света. Большие руки Беннетта обхватили меня со спины, уютно устроившись на бедрах.
– Привет.
Он поцеловал мой затылок, и низкий мужской голос дрожью прошелся по коже.
Закрыв глаза, я повернулась к нему лицом. Прильнула щекой к груди, вдохнула аромат лосьона после бритья и принялась жадно целовать его шею. От него пахло домом – и вкус был совершенно родным.
Беннетт негромко застонал, облапывая мои ягодицы трясущимися руками.
Эта дрожь заставила меня вспомнить, как он намеренно мучает нас обоих. Я вдруг рассвирепела и набросилась на него с кулаками.
– Это все ты виноват! Ты это со мной делаешь! Ты и твои идиотские правила! Постоянно дразнишь меня своими улыбочками, соблазняешь пальцами, и языком, и членом, вытворяешь со мной такое… такое! – Глотнув воздуха, я в запале продолжила: – Ты, весь такой из себя прекрасный, упрямый, наглый властный подонок. Пошел ты, Беннетт! Ну почему ты хорош во всем? Почему ты меня любишь? За что мне так повезло? Ты сводишь меня с ума! Я чуть не расплакалась прямо там, в зале, при всех!..
Беннетт рассмеялся и чуть заметно покачал головой.
– Это вряд ли. Ты уже плакала пару лет назад. Чаще ты не…
Я поцеловала его: грубо и настойчиво, пытаясь заткнуть (получилось, Беннетт и впрямь замолчал), а еще поблагодарить за то, что он оказывается рядом всякий раз, когда мне нужен. Однако легкий игривый поцелуй тут же превратился в страстный, потому что Беннетт приоткрыл рот, встречая мой язык, жадно скользящий по его нижней губе.
С тихим рычанием он приподнял меня и прижал к стене, задирая юбку.
– Надеюсь, ты не струсила?
– Нет, – простонала я, запрокинув голову и ударившись затылком о плитку, потому что член Беннетта уперся мне между ног.
– Иначе я притащу тебя к алтарю за волосы.
Я рассмеялась, но смех тут же сорвался в протяжный стон – его губы жадно заскользили по моей шее.
– Забавно, что ты так уверен в себе…
Он снова потянулся к моим губам, но я отвернулась.
– На колени.
– Что, прости? – изумленно моргнул он.
– На колени, – повторила я.
Если бы взглядом можно было убивать, меня изрубили бы в мелкие кусочки и подали под соусом… и все же Беннетт молча поставил меня на пол и спокойно опустился на колени. Дальнейшие инструкции ему не потребовались: он закинул мою ногу себе на плечо и припал губами к клитору.
Он стремился доставить мне удовольствие как можно быстрее, не дразнил, не поглаживал языком, не целовал нежную голую кожицу, а с силой прижимался ко мне ртом, водя по влажной плоти кончиками пальцев.
А потом сделал то, чего я никак не ждала – он ввел в меня большой палец, а указательным скользнул к заднему отверстию и осторожно надавил, пробираясь внутрь. Я издала самый отчаянный, самый жалостливый стон за всю жизнь и вцепилась руками ему в волосы. Беннетт нечасто проникал в меня таким образом, пальцем ли, членом – и всякий раз после этого я долго плавала в пьяном тумане.
Он посасывал и даже покусывал нежную кожицу, а пальцы тем временем двигались во мне, распаляя удовольствие. Ощущения были невероятными, слишком сильными, и все же мне чего-то не хватало. Хотелось больше, глубже, на грани боли!.. По низу живота разливалась дрожь наслаждения, но оргазм мог сорваться, потому что там за дверью, совсем близко, были люди.
Словно читая мои мысли, Беннетт всунул в меня сзади еще один палец, яростно двигая ими, пока я не затряслась всем телом. Все чувства собрались воедино и вскипели безумным огнем, который промчался по спине, заставляя беззвучно кричать.
Беннетт не опускал меня, продолжал ласкать, пока я сама не вцепилась ему в плечи, отталкивая. Нежно поцеловав на прощание клитор, он посмотрел на меня.
– Думаю, теперь ты дотерпишь до завтра.
Я кое-как отлепилась от стены. Ноги дрожали, будто из желе.
– Угу…
– Выглядишь так, словно тебя хорошенько поимели.
Выдохнув, я пробормотала:
– И чувствую себя так же. У тебя волшебные пальцы.
– Пока сгодятся и они.
Беннетт встал, одной рукой одергивая пиджак.
Я обхватила ладонью напряженный член, взвесила набухшую мошонку и провела по всей длине ствола.
– Кому-то из нас надо вернуться. Нельзя надолго бросать гостей… Честно, Беннетт, это было сногсшибательно!
Он натужно заскрипел зубами.
– Знаю.
– Прости, что не успею ответить тебе тем же.
– И не нужно.
– Ну ладно. – Я погладила его по щеке. – Иди помой руки. Или воспользуйся паузой, чтобы подрочить… В который раз.
Он зарылся носом мне в шею, жадно вдохнул и, с досадой хлопнув ладонью по стене, выскочил из подсобки. Я включила наконец свет, оценила свое отражение, заправила выбившуюся прядку и, ярко улыбнувшись зеркалу, вернулась в зал.
Беннетт стремительно исчез за дверью мужского туалета, пихнув локтем выходящего оттуда Уилла. Тот удивленно рассмеялся.
– Чего это с ним?
– Сам виноват, – пожала я плечами.
