– А, нет. Фламенко я не умею танцевать, как и любой другой танец. Это для моей бабушки. Ей семьдесят, и она старается взять от этой жизни все.
– Похвально.
– Да, она частенько увлекается чем-то и занимается этим пока на смену не приходит новое увлечение. Последнее хобби – организованная зарядка по утрам с соседями. Это клуб для избранных, где ее участники каждое утро дышат природой.
– Это как?
– Ну, они приходят в парк и ложатся на специальные коврики. А потом, наверное, закрывают глаза и вдыхают ароматы улицы.
На квадратном лице снова появляется слабая улыбка, и я одергиваю себя за то, что болтаю лишнего.
– Интересно. А теперь она увлеклась танцами?
– Судя по всему. Вместе с теми же соседями. Для них, по-видимому, я и накупила столько стучалок.
– Ты живешь с ней?
– Нет. Они с мамой живут в Сургуте.
– А как ты оказалась в Тюмени?
– Не кажется ли тебе, что ты задаешь слишком много вопросов? – подозрительно хмурюсь я.
Марк безразлично пожимает плечами и снова пробует вино.
– Ты ведь охотно на них отвечаешь.
Официант приносит наш заказ. Мы принимаемся за еду, и несколько минут за нашим столиком царит молчание.
– Как вы с Сашей познакомились?
– Она пришла ко мне на макияж, – просто отвечаю я.
– И так зарождается женская дружба! – саркастически замечает он, накалывая креветку в кляре.
– Мы просто нашли общий язык. Ко мне приходят сотни женщин, и большинство из них так или иначе делятся со мной своими планами или просто пытаются завязать разговор, рассказывая о чем-то несущественном.
– И о чем говорила тебе Саша? Наверное, ах, я встретила одного простофилю, который по уши в меня влюбился! И бла-бла-бла.
Опускаю вилку на тарелку и нетерпеливо гляжу на Марка.
– Ты несправедлив к ней.
– С чего ты взяла? Или она сама тебе что-то говорила?
– И дураку ясно, что ты не в восторге от свадьбы. Ты ведь, как там, закоренелый холостяк, да?
Марк с подозрением смотрит на меня, потом спокойно отпивает вино и вновь принимается за еду.
– И не думаю, что Ваня обрадовался бы, узнав, что он простофиля.
– А кто он, по-твоему? Только чокнутый может говорить всю ту чепуху, которую он нес сегодня про доверие и сердце.
– Не у всех аллергия на чувства.
– Почему-то сегодня ты деликатно умолчала об этом. Значит, все, кто, влюбляется, женятся, создают семью – правильные люди, да?
– Так и должно быть. Это правильно.
Я напрягаюсь, потому что моя собственная болтовня загоняет меня в клетку.
– И кто же ты в этой жизни? Кажется, я не вижу на твоем безымянном пальце бриллиант. Или он настолько маленький, что его с трудом можно заметить?
Я с раздражением смотрю на его злую усмешку и крепко сжимаю вилку.
– Ой, прости. Или ты еще не нашла такого же влюбленного болвана, похожего на Ваню, да? Что ж, спроси у своей подружки, как это делается. Она-то знает толк в этом деле.
– Они по-настоящему любят друг друга, почему тебя это так раздражает?
– Потому что очень скоро эта розовая пелена на их глазах спадет, и тогда начнется то, что и должно быть. Скандалы, бесконечные крики и, пожалуй, самое приятное во всей этой жуткой ситуации – измены. Бытовуха заглотит их и не подавится, а Ванька станет сильно жалеть о том, что когда-то дал себе слабину и купился на безотказный и регулярный секс. Ведь долгое время спать с одной и той же женщиной все равно что…
– Окунаться в бассейн с кислотой, – тихо добавляю я, изумляясь его словам. – Боже, и сколько же в тебе высокомерия.
– Я просто реально смотрю на вещи. Ты ведь такого же мнения, не будь лицемерной. Только дурак не понял бы, о чем именно ты сегодня говорила. Эти влюбленные голубки, может, ни черта не заметили, но вот я – слушал тебя внимательно. Так что же помешало тебе стать правильным человеком, Лер? Ты ведь старалась, но что-то случилось, и вдруг – бах! – стала изгоем в мире правильных людей.
– Спасибо, у меня пропал аппетит, – рявкаю я, кинув белую салфетку на стол.
– А разве я что-то не то сказал? Может, в какой-то момент тебе просто осточертели все эти розовые сопли, которыми сморкаются Саша с Ваней, и ты поняла для себя, что лучше жить вот так, свободно. Без обязательств, обещаний и чувств, а? Просто наслаждаться жизнью.
– Это неправильно, – говорю я тихо.
Марк лениво улыбается и с подозрением пробегает глазами по моему лицу.
– Ты так думаешь из-за того, что мы с тобой переспали пару раз? При этом не говорили ту ересь, о которой постоянно твердит мой брат? Знаешь, ничего зазорного в том, чтобы просто насладиться горячим сексом и кайфануть от этого, я не вижу. И будь ты так обеспокоена своим членством в обществе правильных людей, то сделала бы все, чтобы между нами ничего не произошло. Ну, хотя бы попыталась. Однако ты получала такое же удовольствие, как и я. Без обязательств.
Он допивает вино в бокале и доливает его из бутылки. Во мне кипит ярость, пытаюсь взять себя в руки, но лишь сильнее сжимаю вилку, и ее острые углы больно впиваются в кожу.
– Должно быть, тебя сильно потрепало, раз ты такого ужасного мнения о жизненных ценностях. И что же случилось? В детском саду бросила девочка?
Он переводит на меня глаза, сузившиеся в тонкие щели. Я тоже умею язвить.
– А ты коварна. В тихом омуте черти водятся, это про тебя.
– Или подружка в университете, которую ты любил до безумия, предпочла тебе другого?
Марк едва заметно дергается, и на долю секунды мне кажется, что я потянула за нужную ниточку, но тут же его лицо озаряет злая, но уверенная улыбка, и по моему телу проносится дрожь.
– Наверное, та тетка в магазине была права. Ты не такая добрая и милая, за какую себя выдаешь.
Решаю промолчать, хотя внутри все кипит. Достаю из сумочки бумажные купюры и кладу их на стол.
– Да брось! Хорошо ведь сидим. Мне еще никогда не было так интересно общаться с девушкой, честно.
– Иди к черту, кретин.
Поднимаюсь и иду к выходу, кинув на удивленного официанта безразличный взгляд.
Чертов ублюдок. Решил, что я буду спокойно выслушивать его издевательства и продолжать сидеть с ним за одним столом. Господи, да чем я только думала, когда ложилась с ним в постель?
«Уж явно не головой», – слышится мне проповеднический голос Вани.
И о чем еще успела поведать Марку моя свекровушка? Если бы сейчас она появилась на моем пути, я бы высказала ей все, о чем так долго молчала! Нет, я бы во всеуслышание рассказала правду, которую она так боится услышать. Идиотка.
