Нет, я не увязну. Никогда больше.
Нужно покончить уже со всем этим балаганом, пока я окончательно не сошел с ума.
Оборачиваюсь и с ненавистью озаряюсь по сторонам. Где же красавица-невеста и ее лопух-жених?
– Вот неприятность! Уже который раз сюда заходят чужие люди! Так неудобно перед гостями.
Моя тетка берет меня под руку и смотрит в сторону центральной широкой арки, украшенной розовыми цветами. Там троица пожилых людей с интересом заглядывает в зал, а девка в кремовом костюме и с бумажкой в руках пытается что-то объяснить им.
– Этот мастер-класс по фламенко, должно быть, толпы собирает! И угораздило же! Именно с нами случилась такая накладка! Теперь все будут заходить сюда и пялиться на нас, как на обезьянок.
– Цирк ведь.
– А? – наивно хлопает она глазками и смотрит на меня снизу.
– Цирк, теть Наташ, цирк здесь самый настоящий! – взрываюсь я и одергиваю руку.
Мне нужно найти братца-лопуха, чтобы выбить дурь из его башки, а бедненькую Сашу послать на все четыре стороны вместе с этими вонючими цветами, которыми забит весь зал.
Уверенно продвигаюсь к центру, прохожу мимо нескольких пузатых мужиков, беседующих о курсе валют, задеваю рукой низенькую девочку лет одиннадцати, от чего та едва не падает на пол, и останавливаюсь у столика номер пять. Мой взгляд цепляется за надпись на бледно-розовой карточке «Марк Абрамов».
Надо же, вот оно, мое место. Хватаю узкий бокал с шампанским и залпом выпиваю его содержимое. Удивляюсь, как тонкая ножка фужера не ломается, когда я с силой ставлю его на стол.
«Валерия».
Я знаю, что это место для нее, рядом со мной. На карточке рядом нет фамилии, просто Валерия. Бокал не тронут, тарелка чистая, как и моя. Другие четыре уже выпачканы салатами, а на двух фужерах остались отпечатки от темных помад.
Ее здесь не было. Меня тоже.
Пока гости за нашим столиком ели и выпивали, я доказывал себе и Лере, что она настоящая ш…
Моя мысль обрывается, когда я замечаю в этой чертовой цветочной арке брата. Наши глаза тут же встречаются, и странный блеск в его серьезном взгляде настораживает меня. За последние полтора часа, что мы не виделись с ним, Ваня как будто прибавил себе пару десятков лет.
– Марк, детка, с тобой все хорошо?
Опять моя тетка, да сколько же это будет продолжаться?! Выдавливаю из себя улыбку, потому что с этой прилипалой-женщиной лучше вести себя ласково, в противном случае она сведет меня с ума тупыми вопросами.
– Да, теть Наташ, со мной все в порядке.
– Мне показалось, что ты зол…
– Так и есть. Глядите, танцоры фламенко вновь смотрят на нас, как на обезьянок, – киваю я в сторону Вани. За его спиной вновь стоят люди в повседневных одеждах и смотрят на весь этот бардак с нескрываемым интересом.
– Господи! Ну, действительно! Настоящий цирк!
Тетка подскакивает и, быстро перебирая ногами, уходит в сторону той девчонки, которая, кажется, занималась организацией зверинца.
А вот и Лера.
Она подходит к Ване со спины, держа свою черную вытянутую сумочку у плеча. Должно быть, скрывает красные пятна от моих укусов. Склонив на нее голову, она улыбается моему брату, дотрагивается до плеча и говорит какие-то слова.
Милая, обаятельная. Но невероятно лживая.
Срываюсь с места, как цепной пес. Не позволю ей и ее чертовой подружке вот так с легкостью облапошить моего наивного братца. Не дождутся. И когда я резко останавливаюсь напротив Вани, улыбка Леры тут же исчезает, и, как будто опасаясь моих действий, она медленно становится за спину моего брата.
– Развлекаешься? – спрашивает Ваня без улыбки.
– Не то слово. Надо поговорить.
– Опять? Нет уж, уволь. Больше я тебя слушать не стану, по крайней мере до свадьбы. Ты знаешь, что я пережил за эти два часа? Хотя ты все равно не поймешь!
Лера молодец, напела ему в уши, пока меня не было рядом. Времени зря не теряла.
– Я серьезно, нам нужно поговорить, – рычу я, не отрывая глаз от Вани. – Или ты хочешь, чтобы я прямо здесь на глазах у нескольких десятков человек начал рассказывать о твоей лживой невесте?
Ваня дергается и надавливает в мою грудь указательным пальцем:
– Еще хоть раз ты скажешь это, Марк, я выбью тебе все зубы. Я не шучу. Не смей так говорить о ней, никогда больше.
– Вань? – доносится голос невесты.
Саша стоит за моей спиной, и, несмотря на эти вонючие цветы повсюду, я чувствую ее едкий и сладкий запах парфюма, которым она постоянно пользуется. Когда я оборачиваюсь, ее ненавидящий взгляд останавливается на моем лице, губы сжимаются от злости, и при виде этого зрелища я едва могу сдержать смех.
– Что здесь происходит? – спрашивает она, подойдя к Ване. – Все в порядке?
– Да, все хорошо. Возвращайся к гостям, а я сейчас подойду к тебе.
– Пойдем вместе, – говорит она и кидает на меня настороженный взгляд, как будто я настоящее чудовище. – Я не хочу оставлять тебя…
– Со мной? – перебиваю я, нагнув к ней голову. И как только я намереваюсь продолжить выплескивать грязные слова, что так и вертятся на языке, мое внимание привлекает пронырливая тетушка, помогающая девчонке с бумажками в руках деликатно выпроваживать очередных заблудившихся танцоров фламенко.
Будто неведомая сила толкает меня в спину, и, грубо задев плечом Ваню с Сашей, я иду вслед за низенькой женщиной с короткими темными волосами, скрывающейся за стеклянными дверями.
Мои глаза не могут обмануть меня. Это та самая тетка, которая была в торговом центре. Она знает Леру, и их отношения нельзя назвать дружескими. Я и сам до конца не понимаю, зачем иду за ней и что именно намереваюсь делать, но точно знаю, что ее ненависть к Лере только подкрепит мою.
– Погодите! – кричу я ей в спину, когда она уже подходит к лифтам. – Постойте!
Она оборачивается, держа в руках большой бумажный пакет, и, прищурившись, оглядывает меня.
– Мы знакомы?
– Нет, мы… Помните, мы с вами встретились в торговом центре, пару дней назад. Я еще…
– А, да. Вы были вместе с моей бывшей невесткой, – говорит она с отвращением на последнем слове.
Меня как будто обливают ледяной водой.
– Невесткой?
Она громко и недовольно выдыхает и нажимает на кнопку, вызывая лифт:
– Чего вы хотите от меня?
Выдавливаю нервную улыбку, все еще шокированный услышанным:
– Как бы невежливо это ни прозвучало, но я хочу знать, почему вы недолюбливаете Ле… вашу невестку. – Последнее слово мне дается с трудом. Я как будто ножи проглотил, сказав это. – В чем причина?
