– Боже, что ты говоришь! – смеюсь я, прикрывая ладонью рот.
Моя интуиция не подвела меня, и я рада, что согласилась на этот ужин. Кто бы мог подумать, что Славе, двадцатичетырехлетнему администратору салона красоты, удастся так легко втянуть меня в разговор о себе самой, да еще и ненавязчиво подтолкнуть к описанию некоторых деталей той недельной поездки. Наверное, впервые за все эти дни я позволила себе на некоторое время абстрагироваться от гнетущего прошлого и просто почувствовать себя той самой Лерой, какой я была до несостоявшейся свадьбы своей клиентки.
Слава разливает темно-красный чай в кружки. Вдыхаю вишневый аромат и снова мысленно радуюсь этому незапланированному ужину. Конечно, я снова нарушила собственное правило, и теперь нас со Славой связывает моя история, но почему-то именно с ним мне хочется говорить и слушать.
– Хотел бы я тоже окунуться в романтическое приключение во время какого-нибудь отпуска. Здорово, когда оба партнера понимают, что эта внезапная связь ни к чему серьезному не ведет и закончится, ровно когда оба сядут в самолет и улетят в разные стороны. Ну, в твоем случае – когда закончится отпуск. Главное, нужно не забывать предохраняться, – смеется Слава, отпивая горячий напиток. – А то мало ли еще получится сюрпризец! Ты, кстати, не забывала об этом в порыве страсти?
Вспоминаю бутик женского белья и примерочную, в которую ворвался Марк. Там, среди зеркал и яркого света, я сгорала от возбуждения и возрождалась вновь. Там же Марк в первый и в последний раз воспользовался презервативом.
– Так-так! Не пугай меня, – щебечет Слава, глядя на меня, – вы что, не предохранялись? Сколько раз вы занимались сексом?
На моем лице появляется горькая улыбка, скорее даже безысходная.
– Не переживай, в моем случае это не так важно.
– Что? Почему? – обеспокоенно спрашивает парень.
– Я не могу иметь детей.
Глава двадцать шестая
С самого утра идет снег, и за несколько часов замерзшая грязь в городе практически скрывается под его белоснежным и легким слоем. Почему-то именно в такие дни людей на улицах кажется больше обычного, а пробки как будто не рассасываются. Мне всегда было страшно стоять под мостом в такие моменты, ведь глядя со стороны на дорожную конструкцию, держащую на себе бесконечные ряды тяжелых машин, с ужасом представляется, как все это рушится и с грохотом и пылью валится на землю.
Еще чуть-чуть, и я буду под ним.
Глубоко набираю воздух и медленно выдыхаю, как делают на каком-нибудь тренинге по правильному дыханию.
В последнее время меня пугает все, вплоть до моих любимых ночных катаний по городу. Если раньше я садилась за руль и наслаждалась легкостью движения автомобиля, беззаботно колеся по ночным дорогам, то сейчас я пугаюсь всего, что с этим связано.
Все чаще я боюсь наткнуться на черный «Ровер» Марка, как, собственно, и на самого хозяина. Иной раз, когда на горизонте появляется «обозленный внедорожник», мое сердце падает в пятки, а в глазах появляются темные пятна. Мне приходится мысленно успокаивать себя, словно маленького испугавшегося ребенка, и так сильно держаться за руль, что через несколько секунд на черной мягкой коже остаются влажные от пота следы.
После разговора со Славой спокойствия и уверенности в себе хватило ровно на два дня. В выходные я практически убедила себя, что отдалась малознакомому мужчине по собственному желанию, ударившему в меня, как мощный энергетический удар, который я не смогла обуздать. Саша не была для меня подругой в тот момент, и чувство вины – моя собственная выдумка. Но теперь, когда рабочий понедельник напомнил о себе, я снова прокручиваю в голове свое поведение в Барселоне и то, во что я превратилась благодаря Марку. Эти темные, почти черные мысли, словно океанские волны, то накрывают меня, унося в бесконечную холодную глубь, то выплевывают на берег, как протухшую рыбу.
Подъезжаю к грязному седану и медленно поднимаю глаза.
Теперь я под самым мостом, загруженным автомобилями. Лоб покрывается испариной, а воздух такой плотный и жесткий, что мне приходится опустить окно. Прохлада немного успокаивает меня, но ровно до тех пор, пока на экране центрального монитора не загорается входящий вызов незнакомого номера. В салоне раздается звонкая мелодия, и я резко дергаюсь.
Нажимаю кнопку ответа на руле и, с трудом проглотив накопившуюся слюну, неуверенно отвечаю:
– Да?
По ту сторону раздается шорох и как будто чей-то шепот. Закрываю окно, чтобы лучше слышать, и прибавляю звук.
– Я слушаю? – повторяю я более уверенно.
– Здравствуй, Лер.
Комок тошноты молниеносно поднимается к горлу, ведь я знаю, кому принадлежит этот мягкий и добрый мужской голос.
– Ва… Ваня?
– Рад, что ты узнала меня. – Он делает долгую паузу, а я эти несколько секунд пытаюсь подавить в себе бушующее волнение. – Как твои дела?
Этот вопрос дается ему с трудом. Чувствую это даже на расстоянии.
– Нормально. А как… – запинаюсь, снова сглатываю слюну и спрашиваю: – Как твои дела, Вань?
Кажется, он усмехается:
– Могло быть и лучше. Ты в городе?
– Угу.
Седан впереди меня отъезжает, а я словно завороженная гляжу на его мутные фары, не в силах нажать на педаль газа и проехать вперед.
– Я тут… Знаешь, я бы хотел встретиться с тобой. Давно хотел, но никак не решался позвонить… Что думаешь по этому поводу?
Что это катастрофически ужасная идея, Вань.
– Ладно. – Говорю и тут же жмурюсь, мысленно ругая себя за этот опрометчивый ответ. Чей-то разъяренный сигнал клаксона пугает меня настолько, что я едва не подскакиваю прямо в машине.
– Ты занята, да? Отвлекаю, наверное…
Подъезжаю к седану и облегченно выдыхаю, поняв, что загруженный мост остается позади.
– Немного.
– Что ж… Давай встретимся сегодня вечером? Если, конечно, у тебя будет время…
Я должна отказаться.
Я обязана отгородить себя от всех людей, кто стал свидетелем моего унижения.
– Мм…
– Лер? – Голос Вани тихий, но тревожный.
– Хо… Хорошо.
Что я делаю?
Слышу вздох облегчения, и мои плечи устало опускаются, как будто ощутимые переживания мужчины имеют для меня какое-то значение. Мои глаза, безразлично глядящие на десятки чужих автомобилей, засыпаемых снегом, своевольно закрываются, и я отчетливо вижу себя со стороны в тот вечер, который стал для меня последним в сказочной Барселоне. Помню, как Ваня недоверчиво глядел на меня после того, что выпалил Марк, и как пытался вступиться за меня, не веря словам своего брата.
– Буду ждать тебя в «Шоколадном вечере». Часов в восемь. Удобно будет?
