– Нет.
– Странно. Обычно за вежливость и внимание нужно платить. Особенно в таких местах, как это.
Я молчу, нервно считая бесконечные минуты ожидания. И когда вдруг в палату заходит доктор, что осматривал меня сразу же после поступления в больницу, я чуть ли не подскакиваю от радости до потолка.
– Тише-тише, – говорит мне высокий мужчина лет тридцати в белоснежном халате. Он мне сразу понравился, опрятный, внимательный и ученый. – Мне сказали, что вы хотели видеть меня, что-то беспокоит?
– Боли в голове постепенно проходят. Я лишь хотела узнать, как долго я буду находиться здесь? Я стою на учете в частном родильном доме, у меня есть свой врач, в случае экстренной ситуации я должна находиться под их присмотром, так мне говорили. Ведь со всеми формальностями покончено, так? Я жива и здорова, бумаги все подписала, но сейчас я хочу оказаться в руках своего врача.
Мужчина криво улыбается и внимательно смотрит на меня:
– Не доверяете мне?
Господи, он что, флиртует с беременной женщиной?
– Вы неправильно меня поняли, извините, – краснею я, как помидор, и отвожу глаза. – Я просто хочу попасть к своему врачу. Не потому, что вы думаете, что я считаю ее профессиональнее вас, а лишь потому, что я чувствую себя рядом с ней спокойнее, чем с вами. Я вас в первый раз вижу.
Мужчина снова улыбается и бросает спокойный взгляд на свои серебристые часы:
– С вашим роддомом я связался, они приедут за вами около восьми утра. А пока отдохните, если сможете – поспите немного.
– Спасибо, – сухо говорю я, расстроенная, что еще около четырех часов буду находиться здесь.
Когда он уходит, я беру свою сумку и достаю телефон, невольно задумавшись, каким образом он попал сюда, если всегда лежал в нише между сиденьями.
Каким вообще образом моя сумка оказалась у меня?
Боже, моя машина. Теперь она разбита, и остается только гадать, сколько времени понадобится на ее восстановление. Такое чувство, что от меня оторвали ноги, ведь теперь мне придется обходится без моего железного панциря, с которым мы – единое целое. От этих мыслей в голове снова начинает пульсировать. Закрываю глаза, пытаясь успокоиться, но мысли тут же возвращают меня на несколько часов назад, когда в зеркале заднего вида я вдруг заметила черный «Ровер» с ярко-белым светом фар. Моментальный страх парализовал мое тело, и сказать, что я испугалась – ничего не сказать.
Меня преследовал человек, которого меньше всего на свете я хотела видеть. Более того, за последние почти полтора месяца я ни разу не встретила его на дороге, хотя первые несколько недель жутко боялась ненароком наткнуться на черный внедорожник. Я как будто привыкла и свыклась с мыслью, что Тюмень – резиновая, и наши пути с Марком теперь навек разошлись. Но реальность снова дала мне пинок под зад.
Я не помню, как случилось то, что привело меня в стены этой больницы, где в коридоре пахнет гречневой кашей, а в палате, куда меня определили до восьми часов утра, – странным кисловатым запахом, словно где-то в углу уже который день скисает молоко.
– Ну, что за люди? – ворчит женщина в салатовых бриджах и розовой футболке. Она пыхтит, цепляет носками черные резиновые тапочки и поднимается с кровати. – Как будто здесь нет никого! Я что, не человек? Мне спать не надо, что ли?
Громко шаркая, она подходит практически к самой двери и хлопает ладонью по выключателю. Свет тут же гаснет, и меня невольно начинает подташнивать от кислого запаха и жутких шорохов по полу, которые я никак не могу отследить. Ничего не видно, хоть глаз выколи.
Включаю телефон и убавляю яркость дисплея, не хватало еще, чтобы и мне влетело от этой бомбиты. Десять минут пятого, слишком рано, чтобы звонить Славе. Собственно, чем он сможет помочь мне сейчас?
Женщина начинает храпеть, да так громко, что мне становится дурно. Почему-то мне кажется, что ее рот открыт и струйка слюны стекает на подушку. От этой мысли и жуткого запаха тошнота подбирается к самому горлу. Свечу экраном на сумку, беру ее и тихонько выхожу из палаты, потому что больше я не смогу выносить кислые пары и грохочущий женский храп.
– Что-то случилось? Вам что-то нужно? – Быстрым шагом ко мне направляется та самая девушка, что предлагала воды. Она останавливается возле меня и бегло осматривает с головы до ног, словно я только что вышла из логова какого-нибудь маньяка-садиста.
Фу. Откуда такие мысли?
– Можно мне выйти на улицу? Здесь дышать невозможно, запах кругом отвратительный.
Девушка хлопает глазами:
– Извините, но… Вам нужно прилечь и отдохнуть.
– Ладно, где здесь туалет?
– В конце коридора.
Я раздраженно киваю и разворачиваюсь на пятках. Сполоснув лицо прохладной водой, ощущаю, что мне становится значительно легче. Я чувствую усталость, но знаю, что смогу отдохнуть только в собственной постели или в уютной палате, где рядом со мной не будет храпеть чужой мне человек и что-то недовольно бубнить себе под нос.
– Вам плохо? – снова спрашивает меня девушка, как только я открываю дверь туалета. Мне даже в коридор не удается выйти. – Вот, возьмите воду. Выпейте.
Бросаю на нее подозрительный взгляд и забираю предложенный стакан.
– Вы ко всем так внимательны? – вырывается у меня.
– Я лишь выполняю свою работу. К тому же меня попросили… уделять вам внимание.
Делаю несколько глотков, но привкус такой жуткий, металлический, что я не сдерживаюсь и кривляюсь.
– Извините, другой нет.
– Ничего.
Выхожу и сажусь на пустующую лавочку, выкрашенную белой краской.
– Так и будете смотреть на меня? – не выдерживаю я.
– Не расстраивайтесь. Вам бы отдохнуть немного.
– Я смогу это сделать в другом месте, но не здесь.
Девушка вздыхает, а я вдруг хмурюсь, снова прокрутив в голове ее слова.
– Вам сказали уделять мне внимание?
Она явно краснеет.
– Доктор?
Тут же вспоминаю его улыбку, и почему-то теперь мне становится дурно. Быть может, с беременностью у меня вырабатывается гормон «фу-этих-мужиков»?
– Нет, мужчина, что приехал с вами. Уж очень буйный он у вас.
– Чего? Какой мужчина?
– Высокий, темненький такой. Он здесь такой скандал закатил, что его пришлось силой выпроваживать.
Только этого мне не хватало. Боже, ну что же это творится под конец года?!
– Он попросил меня ухаживать за вами. Чтобы вы ни в чем не нуждались.
С чего бы это? Сначала преследовал меня на дороге, напугал до чертиков, и я чуть было… Нет, нет! Даже думать не хочу, что из-за аварии я могла потерять ребенка. Инстинктивно обнимаю еще не округлившийся живот и закрываю глаза.
