– Зачем?
– Затем. Просто поговори с ней.
– Да с какой стати?!
– С той, что она любит тебя, – констатировал Вельшин.
– С чего ты взял? Вы что, говорили с ней об этом?
– Даже не собирались. Просто я это знаю. И ты тоже это знаешь.
Снова молчание. А может, просто бешеный свист крови в ушах заглушил на время все прочие звуки.
– Марат, это полная чушь! – горячо бросился убеждать друга Алеша. – Ну да, она, может, тянется ко мне, потому что мы были знакомы еще в детстве, а это всегда имеет значение… Она прежде была очень одинока. Но теперь ведь все налаживается, верно? У нее есть Журавка, эти ее новые друзья, парень с букетом…
– Брат, ты вообще о чем говоришь? – нетерпеливо осадил его Марат. – Как все эти люди могут помешать ей втрескаться в тебя?
– Да это ты не понимаешь ничего! Лида – не такая, как прочие девчонки, это же сразу заметно. – Санин говорил так горячо, будто умолял не разрушать его иллюзий. – Такие не влюбляются в парней вроде меня. А если влюбляются, то ненадолго.
– Не такая? – задумчиво повторил Марат, и Лида снова перестала дышать от страха.
«Вот сейчас, сейчас он скажет!»
– А сам не заметил?
– Да как-то не особо. По-моему, самая обыкновенная девчонка, только красивая. Просто, пока остальные расслаблялись, она заботилась о больной матери. Такое не проходит бесследно.
– Ты тоже не дурака валял все эти годы. Вот потому ты ей больше подходишь. Она, может, еще и влюбится в тебя, не сейчас, так потом… когда-нибудь.
– Ну, и кто из нас упрямый? – хмыкнул Марат.
– Да просто ерундовину ты какую-то придумал! Какой во всем этом смысл?
– Есть смысл! – возвысил голос Марат. – Я говорю тебе, как я это понимаю: если у вас чувства, то она должна все узнать. Это будет правильно и честно. А иначе ты, может, вообще испортишь ей жизнь. Этого, что ли, хочешь?
– Да в том-то и дело, что не хочу. – Теперь голос Алеши во тьме звучал устало и безнадежно. – Поэтому я все решил. Самое большее через неделю мы уедем и назад вернемся, когда она уже и думать обо мне забудет. Если, конечно, я вообще вернусь…
Марат издал странный звук, как будто на него напал приступ невыносимой зубной боли.
– …ну, если и вернусь, то ей об этом знать необязательно. Пусть живет себе спокойно. Даже если она и запала на меня, то, увидишь, очень скоро переключится на кого-то другого. Журавка вон уже много лет спотыкается о твою равнодушную харю – и ничего, жива. А уж когда с глаз долой… сам знаешь.
– Все сказал? – вкрадчиво поинтересовался Вельшин.
Алеша не издал ни звука. Очевидно, добавить ему был нечего.
– Ну, тогда и я тебе кое-что скажу. Короче, если в три ближайших дня ты не поговоришь с Лидкой – я сам ей все расскажу.
Молчание.
– И какой ты друг после этого? – тихо, потрясенно спросил Санин.
– Да уж какой есть…
Хлопнула калитка. Лида потихоньку выглянула из-за колеса: Алеша исчез, у ворот остался один Марат. Он почему-то не спешил уходить, покачивался с носка на пятку и даже начал что-то тихонько насвистывать.
«Да иди уже! Тебя лодка ждет! А я не чувствую ничего ниже шеи!»
Новый хлопок калитки.
– Стоишь? – Голос Алексея звучал так тихо, что Лида едва расслышала.
– Ага.
– Просто объясни мне: зачем это нужно? Какой смысл?
– Просто сделай, брат, – сказал Марат. – А со смыслом потом разберемся. Ну, договорились?
– Три дня, – напомнил Санин. – До этого ты в наши дела не лезешь.
– А то. Больно надо.
– Может, все-таки переночуешь?
– Не, я побежал.
Промчавшись на полной скорости мимо «вольво», за которой притаилась девушка, Марат скрылся за поворотом. Жалобно проныла калитка.
Ошеломленная услышанным, Лида побрела на противно дрожащих ногах прочь от дома в тусклом свете наконец вышедших из ступора фонарей. Соображений не было никаких. Радовало одно: максимум через три дня она все узнает. Что бы ни поведал ей Алеша, это будет лучше, чем вечная неопределенность. О, она сумеет, не дрогнув, принять любое, самое ужасное признание, она будет мудрой, она будет…
– Купила тетрадку? – Вера в кровати читала при свете тусклого бра.
– Что? – Лида в смятении завертела головой: она и не заметила, как оказалась в доме. Хорошо хоть, в своем…
– Ау, дочь моя, ты вроде за тетрадкой в магазин отпрашивалась?
– А. – Девушка с великим трудом сообразила, о чем идет речь. – Не, не купила. Закончились.
Собрала на ощупь со стола учебники и ушла на кухню – заниматься. Но в этот вечер ей едва ли удалось осмысленно прочитать хоть одну строчку.
Глава 18. Обуза
На следующий день пришлось в спешке и панике пролистывать учебники прямо перед уроками. Краем глаза Лида замечала, какой бледной и печальной выглядит сегодня Мила, но не было даже минутки свободной, чтобы поговорить по душам с подругой.
«После уроков. В спокойной обстановке. А сейчас бы двоек не нахватать. Незачем огорчать маму перед поездкой».
Марат в раздевалке поздоровался с ней обычным образом, через губу. И больше даже не смотрел в ее сторону. Как будто и не было безумного признания вчера на лесной полянке. И может, еще более странного разговора с другом, в котором она играла не последнюю роль. Но Лида была ему за это благодарна: она нуждалась в передышке.
Сказочным облегчением прозвучал звонок с последнего урока. Ему в унисон ударил в окна первый луч ускользнувшего из облачного плена солнца. Лида в раздевалке подхватила Милу под руку и предложила:
– Хочешь, погуляем по парку? Можем потом ко мне зайти.
Бледное личико Журавки озарилось улыбкой, кажется, общение с подругой было тем, в чем она сейчас нуждалась.
– Ага, пойдем.
Наспех накинули куртки и выбежали наружу – пока солнце не ушло.
И вдруг Мила замерла на месте:
– Ой нет, с прогулкой ничего не выйдет. Смотри!
Лида окинула стремительным взглядом школьный двор. Неужели Алеша уже собрался с духом и поджидает ее для важного разговора? А она-то была уверена, что это произойдет не сегодня, иначе зачем бы он так настаивал на трех днях?
«Мамочка моя, я не готова!»
Сразу у входа во двор над головами учащихся возвышался розовый букет. Его держал на вытянутой руке самодовольно ухмыляющийся Сергей. И неотрывно смотрел на Лиду, словно гипнотизировал взглядом.
– О, только не это! – ахнула девушка, испытывая огромное желание заскочить обратно в школу и воспользоваться запасным выходом. Она даже обернулась, мысленно намечая путь к отступлению. На ступеньках за ее спиной стоял Марат и внимательно наблюдал за происходящим.
