– Может, это мне наказание такое? Такая плата за вечность?
– Перестань, никогда не слышала ни о чем подобном! Уж я бы знала, поверь.
– Анна, почему вы все это для меня делаете? – не сдержалась Лида. – У вас теперь и жизни никакой нет, только присматривать за мной и улаживать мои дела. Я очень благодарна, конечно, только мне стыдно и неудобно.
Анна всплеснула руками:
– Перестань, ну что ты! Нам это только в радость. Не обижайся, но ты ведь нам как дочка. Дочка, которую мы никогда не потеряем, если будем начеку. А потом, можно подумать, у нас так много других дел.
– Но у вас есть дела! Например, узнать, кто убил Пилар.
Анна тяжко вздохнула и обхватила себя за плечи, как будто ей вдруг стало холодно.
– Лида, ты думаешь, наверно, что мы должны мстить за нее, искать убийц? Может, и должны. Но что это даст? Мы не знаем, сколько их, этих убийц. А если целая банда свихнувшихся вечников? Лично я не готова наблюдать, как моих друзей будут мучить на моих глазах месяцами и они даже не смогут умереть! Поэтому мы и убрались как можно скорее из того города. Мы мирные люди, Лида, и мы будем и дальше держаться в стороне.
– Но со мной вы вовсе не держитесь в стороне!
– Девочка моя, мы пошли по второму кругу, не находишь? Пойдем-ка лучше в машину, Лазарь нас заждался.
– Да, пошли, – сникла Лида.
Вот и дом, а на улице темно, словно ночь на подходе, хотя всего лишь четыре часа пополудни. И окно кухни почему-то ярко светится, тетка, что ли, чаи гоняет? Лида, как сомнамбула, кивнула друзьям и поплелась к дому, сжимая в ладони телефон, чтобы не пропустить даже самое робкое его трепыхание. Но телефон молчал, как партизан.
Зато она услышала голоса с кухни, материнский и другой, мужской. Дернулась вперед – вдруг это Марат, не смог дозвониться, и…
И замерла на пороге кухни, разочарованная и удивленная. Там вольготно устроился за столом Сергей, улыбался, подливал чай Вере. Мать казалась несколько озадаченной, хотя на стол, как положено, выставила все сладкие заначки. Заметив в дверях девушку, парень произнес до противного слащавым голосом:
– О, вот и наша девочка пришла!
– А что ты тут делаешь, позволь узнать? – с порога поставила вопрос ребром Лида.
– Ну, я понял, что по телефону с тобой не договоришься, и решил действовать лично. Зашел, познакомился с милейшей мамочкой Верой.
Это был неправильный, даже запрещенный ход. В другое время Лида ничего бы не испытывала, кроме злости и досады. Она бы постаралась немедленно выставить нахала за дверь и забыть о нем, как о ночном кошмаре. Но сейчас, когда телефон молчит, когда от страха с трудом дается каждый вздох…
– Пойдем прогуляемся, – предложила она.
– Что, так сразу? Кусни что-нибудь с дороги, а я с удовольствием послушаю еще пару историй о твоем славном детстве.
– Нет, сейчас! Или я ухожу одна.
Сергей пулей вылетел в прихожую и начал натягивать ботинки.
– Лида, подойди ко мне, пожалуйста, – невинным голосом позвала Вера.
Лида приблизилась, склонилась над матерью.
– Слушай, мне что-то становится страшно оставлять тебя без материнского присмотра, дочь моя, – посетовала Вера, глядя снизу вверх тревожно и чуточку жалобно. – Ты пользуешься слишком большим успехом.
– Да нет же, мама. Это так… случайно вышло.
«Надеюсь, этот тип не рассказал ей про наше замечательное знакомство на дне озера».
– Не уходи далеко от дома. Вообще старайся с ним не уединяться, – шепотом давала наставления мать.
– Ты что, думаешь, он так на меня и набросится?!
– Ну, не так сразу! Просто юноша к тебе неровно дышит. Не попади в неловкую ситуацию.
– Мам, я разберусь. А ты давай, готовься к завтрашнему полету.
– Бедному собраться – лишь подпоясаться, – отреагировала любимой фразой Вера. – Ну, беги добивай беднягу.
За калиткой Лида прежде всего отыскала взглядом машину Лазаря. Наверняка именно он остался на ночное дежурство, раз Валерий больше не желает в этом участвовать. Девушка изобразила покаянный вид, едва заметно развела руками: извини, он сам пришел, придется прогуляться. Впрочем, возможно, Лазарь только рад будет размять ноги.
– Тебе не кажется, что это уже большущий перебор? – приступила она к разбору полетов, едва отошли от дома. – Откуда ты вообще узнал мой адрес? Поставил меня в неудобное положение. Маме завтра предстоит тяжелая дорога…
– Да, она мне рассказала, – безмятежно отозвался Сергей. – Надеюсь, твоя мамуля скоро будет здорова. Хорошо иметь друзей со связями, верно?
– Ты не должен был приходить без звонка!
– Я звонил. Ты сбрасываешь мои звонки.
– Ну, так тем более. Может, я пока не хочу никаких встреч?
Сергей вдруг стремительно шагнул к ней наперерез – Лида едва не шарахнулась в сторону, – глянул в упор ледяным недобрым взглядом:
– Девочка моя, я не привык так быстро сдаваться. А ты, если хочешь отшить парня, просто наберись мужества и скажи об этом прямо. Кстати, ты всегда носишь телефон в руке?
Лида скосила глаза на покрасневший от холода кулак, сжимающий трубку, судорожно вздохнула.
– У меня друг болеет, – произнесла с вызовом, чтобы уж окончательно прояснить ситуацию. – Я волнуюсь очень, и мне сейчас…
– Друг, значит? И что там у него? Грипп подхватил?
– Нет, – сказала Лида. – У него другая болезнь, неизлечимая.
Сергей никак не отреагировал, но вроде как впал в задумчивость. Обиделся из-за друга? Вдруг повезет, он развернется и свалит в гневе? Лида уже жалела, что вышла из дома. Сегодня не было дождя, но ветер все крепчал, ледяной, кусачий. Она вздрогнула от холода и попыталась поглубже уползти в свою куртку, словно в раковину.
– А у тебя, выходит, мать и впрямь настоящая, первая, – сказал, улыбаясь, Сергей. – Показывала мне твои детские фотки. А я-то думал, заливаешь ты про свои шестнадцать.
– Что?!
Моментально из холода швырнуло в жар.
– Да уж что слышала.
– С ума сошел?! Почему моя мама должна была оказаться ненастоящей?
– Потому что для первоначальной жизни ты что-то чересчур подкована. Похоже, твои друзья с тобой неплохо поработали.
– Кто ты? – прошептала девушка, борясь с искушением громко заорать. Ведь Лазарь наверняка где-то близко, он примчится и все уладит.
– Чего побелела? – ухмыльнулся Сергей. – Я такой же, как ты. Разве это не повод для радости? Нас не так уж много в подлунном мире.
– Не может быть!
– Это отчего же? И у меня когда-то были любящие родители.
