Синди подалась вперед и нежно поцеловала мужа – всего лишь легонько клюнула в губы и отодвинулась. Взгляд ее ярко-синих глаз цвета сапфира остановился на моей фигуре. Она протянула мне руку.
– Синди Каннингем. Добро пожаловать в наш дом.
Я пожала ее маленькую ладонь.
– Миа Сандерс. Рада познакомиться.
Малышка пряталась за материнскими ногами, одна маленькая ручка обнимала колено Синди.
– А кто такой хорошенький там у нас прячется? – спросила я, указывая на застенчивую девочку.
Максвелл глубоко вздохнул, и его широкая грудь раздулась еще больше.
– А это моя первая, Изабелла. Белл, милая, выйди и поприветствуй подругу своего папы.
Малышка выглянула из-за материнской ноги. Светло-зеленые глаза. Золотистые волосы, как у отца, сияющим ореолом обрамляли ее личико в форме сердечка. Надув ангельские губки, она выбралась из своего убежища. Когда я смотрела на ее глаза и волосы, меня снова охватывало смутное чувство узнавания. Должно быть, я раньше встречалась с этой семьей, только не могла вспомнить, где и когда.
– Привет, я Миа.
Изабелла вцепилась в сарафан матери и закачалась на нем, перебирая ногами по земле. Я шуточно погрозила ей пальцем. Платье девочки было покрыто узором из радуг, что вполне подходило ей по возрасту, который, как я узнала во время поездки с Максом, равнялся четырем годам.
– Мне нравится твое платье.
Ее зеленые глаза потемнели.
– Я люблю ладуги. Они такие холесенькие.
– Да, согласна. А ты видела когда-нибудь настоящую радугу?
Я опустилась на колени, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Она закивала с энтузиазмом, присущим лишь детям ее возраста.
– Я тоже. А ты знаешь, что говорят о радугах, да?
Ее милые глазки удивленно расширились, и она покачала головой.
– Ну, согласно ирландской легенде на конце радуги зарыт горшок с золотом. И этот горшок защищает лепрекон! Маленький веселый человечек в зеленом камзоле и островерхой шапочке!
Белл рассмеялась.
– Может, мы сможем найти такой, пока ты здесь? – спросила она замирающим от надежды голоском.
– По-моему, отличное приключение, – пожав плечами, ответила я. – В следующий раз, когда увидим радугу, отправимся на поиски. Мы с тобой. Ладно?
Изабелла схватила меня за руку. Синди и Макс смотрели на нас, державшихся за руки, сверху вниз. Судя по тому, что они пыталась заговорить, но без особого успеха, оба были крайне удивлены.
– Я покажу тебе дом, – заявила Белл. – Любишь оладушки? Ох! А как насчет мишек-малышек? Какой тебе больше всего нлавится?
Когда ребенок тащит вас куда-то за руку, вариантов остается немного, кроме как последовать за ним, что я и сделала.
– Ну, мне нравится Везучий Мишка, тот, что с лепестком клевера на животике. А оладушки – это вкуснятина. Особенно с шоколадным сиропом.
Остановившись, Белл развернулась, скрестила руки на груди и грозно топнула своей маленькой ножкой в сандалии.
– А почему у нас никогда не было оладушек с шоколадным силопом? – спросила она у родителей, явно считая, что этот вопрос заслуживает внимания любого существа, находившегося в пределах слышимости.
Синди и Макс рассмеялись, качая головами.
– Мы попробуем их по рецепту Миа завтра утром, Белли Бу, – ответила Синди, потрепав дочь по волосам. – А ты собиралась показать Миа ее комнату, помнишь?
Изабелла развернулась на носках и, хихикая, помчалась к лестнице.
– Идем, Миа! – крикнула она.
– Она всегда такая энергичная? – спросила я у ее мамы и папы, пока мы строем поднимались по лестнице следом за бойким ребенком.
– Да, – синхронно ответили они, и все мы дружно фыркнули.
– Я уже вижу, что это будет веселый месяц, – сказала я и обернулась, чтобы проверить, идут ли они за мной.
Макс потирал затылок и поглядывал на свою жену. Та смотрела в сторону, избегая наших взглядов.
– Мы рады, что ты здесь, Миа, – вот и все, что сказал Макс, но то, как он это произнес, вызвало во мне странную тревогу.
У меня возникло предчувствие, что в самом скором времени я изменю свое мнение на прямо противоположное.
* * *
Устроившись тем вечером в своей комнате, я вытащила телефон и позвонила Уэсу.
– Привет, милая. Как, устроилась на ночь? – без всяких предисловий спросил он.
Я улыбнулась и забралась поглубже под пуховое одеяло.
– Да. А ты?
– Еще нет, – зевнул он.
– Но голос у тебя звучит устало.
Уэс просто проворчал «м-м-м-м», и этот звук пронзил мое тело, расслабив и увлажнив так, как всегда получалось с ним. Предательское тело.
– Я устал. Это был долгий день. Но мне не хватает тебя. Мы были вместе меньше недели, а мне уже не хватает тебя в кровати.
Рассеявшись, я затеребила нитку, торчащую из шва пододеяльника.
– Тебе просто не хватает траха со мной.
– Верно. Есть такой побочный эффект у твоего присутствия в моей кровати, да еще в обнаженном виде. Приятно ложиться в постель вдвоем. Думаю, тяжелей всего будет пережить это, плюс еще те моменты, когда ты храпишь, поворачиваешься ко мне, и трешься ртом и носом о мою руку, и всю ее обслюнявливаешь.
– Я ничего не обслюнявливаю!
Он искренне расхохотался, и от этого смеха меня пробрало тоскливой дрожью – ведь я увижу Уэса только через три недели, да и то при условии, что он будет в городе, а не на съемках.
– Нет, не слюнявишь, но прижимаешься ко мне. Раньше мне казалось, что я терпеть этого не могу, а сейчас вот полюбил.
– Я люблю тебя, – брякнула я.
– Знаю, – вздохнул он.
В трубке раздавался звук его дыхания, и я представила, что сейчас я там, с ним: моя голова лежит на его обнаженной груди, и я прислушиваюсь к этому родному звуку, пока дыхание Уэса, как ветерок, ерошит мне волосы.
Развернувшись, я зарылась лицом поглубже в одеяло. Мне нравилась его мягкость и лавандовый запах стирального порошка.
– Так расскажи мне о своем новом клиенте. Ты уже поняла, зачем ему понадобилось, чтобы ты изображала его сестру?
– Не совсем. На пути из аэропорта он рассказал мне, что его отец, Джексон, недавно умер и завещал ему пятьдесят один процент акций компании, а остальное – сестре, с которой сам он никогда не встречался и даже не подозревал об ее существовании.
– Странно, – заметил Уэс.
– Ты тоже так думаешь?
– В любом случае согласно какой-то записке, которую его отец включил в завещание, у этой сестры то же имя, что у меня, и такая же дата рождения. Что тоже странно, хотя Миа – довольно распространенное имя. В моей детсадовской группе их было две. И фамилия Сандерс тоже обычная. Хотя, если верить Максу – это мой клиент – написано там все от руки и так, что вместо «а» вполне может быть и «о», что увеличивает количество потенциальных кандидатов. Он сказал, что найти меня – это было целое дело, и еще удачно, что меня можно нанять. Что бы это ни значило.
