Он прижал меня к себе еще сильнее, если это было вообще возможно. Еще больше тепла окружило мою насквозь промерзшую душу.
– А где мне еще быть, если не здесь, с сестрами? Я хочу помочь вам пережить это трудное время. Просто обопрись на меня, ласточка.
Именно этим я и занималась – долго, очень долго.
Когда стон вырывался из моей груди, разрывая горло, он держал меня крепче. Когда колени ослабели и я уже не могла стоять, он поднял меня на руки. Когда я молила Господа, чтобы он помог моему отцу справиться и выжить, Макс повторял мои слова.
У меня никогда не было человека, на которого я могла положиться, – того, кто бросит все, лишь бы оказаться в трудную минуту рядом со мной. Но сейчас, держа меня в своих крепких, надежных объятиях, Макс навеки вошел в мое сердце и душу. У меня был брат, и теперь, когда он появился, я ни за что не желала узнать, как могла бы прожить без него.
Глава вторая
– Миа, ласточка, ты едва на ногах держишься. Тебе надо вздремнуть, иначе тело подведет тебя в самый неожиданный момент.
С трудом заставив себя покинуть тепло его объятий, я промокнула глаза рукавом блузки и несколько раз глубоко вздохнула.
– Я в порядке. Правда, Макс, со мной все будет хорошо.
– Нет, она не в порядке, – раздался голос Мэдди примерно в десяти шагах позади нас.
Подойдя к нам, она ткнула пальцем в кофемашину.
– Один из них для меня?
Я кивнула и принялась наблюдать за тем, как она хлопочет над стаканами. Ее хватило на то, чтобы добавить сливки и сахар. До этого я просто пила черный кофе, хотя страстно его ненавидела. Впрочем, я все равно не ощущала вкуса. То же самое с едой. Не только большая ее часть утратила вкус, но и сам мир вокруг меня потерял изрядную часть красок.
Мэдди, волоча ноги, подошла к Максу и рухнула прямо ему на грудь. Я наблюдала такое впервые. Макс робко обнял ее и прижал к себе, поглаживая светлые волосы. Он зажмурился, как будто глубоко переживал этот момент. Я знала, что Макс хотел сблизиться со мной и с Мэдди, но в Техасе все происходило так быстро, что этим двоим просто не хватило времени. Не успели мы выяснить, что Максвелл наш брат, как оказалось, что Мэдди его родная биологическая сестра, а потом этот ужасный звонок о папе, заставивший нас поспешно покинуть их с Синди дом.
Мэдди приподняла голову и положила подбородок Максу на грудь.
– Спасибо, что приехал, Макс.
– Как я уже говорил твоей сестре, где же мне еще быть, как не здесь?
– Нашей сестре.
Когда Мэдди произносила эти два слова, ее голос слегка дрожал.
Макс нахмурился, сведя брови к переносице.
– В чем дело, солнышко?
Солнышко. С нашей первой встречи он звал ее солнышком, а меня ласточкой. Отчего-то мое ласковое прозвище мне нравилось больше.
– Нашей сестре, – повторила Мэдди. – Потому что раньше ты сказал «твоей сестре». Я просто тебя поправила. Все мы родня, и я хочу пояснить раз и навсегда: неважно, кто из нас ближе по крови, Миа всегда будет на сто процентов нашей сестрой.
Макс поджал губы.
– Ты совершенно права. Я ничего такого не имел в виду. Прошу прощения.
Что? Он просил прощения?
– Макс, не надо извиняться, правда. Просто Мэдди слишком чувствительна. Мы все сейчас на эмоциях.
Мэдди сузила глаза.
– Вовсе нет. Я просто говорю то, что есть. Так, как ты меня учила с самого детства. Никогда не прячься за ложью. Никогда не молчи, если надо обсудить важную информацию. Я не хочу больше в этом вариться. Макс должен знать, что ты для меня важней всех на свете. Если мы хотим стать одной семьей, неважно, как именно, я всегда буду рядом с тобой. Только так, и никак иначе. Конец разговора. Мне плевать, кто был моим биологическим отцом, – тут она указала в сторону папиной палаты. – Человек, лежащий там – мой папа. И никакой ДНК-тест не в состоянии этого изменить.
Макс медленно перевел дыхание, а я шаркала ногой по линолеуму пола, оставляя черные царапины и пытаясь понять, как справиться с этой вспышкой. Мэдди явно чувствовала себя в странном положении: она огрызалась при малейшей попытке покуситься на наши отношения и не понимала толком, кто теперь ей папаня, и как относиться к своему происхождению.
– Мэдди… Макс. Его жена Синди, малышка Изабелла и этот паренек на подходе – все они теперь дополнение к клану Сандерс, понимаешь. Думай об этом не как о перемене, а как о дополнении. Даже если они Каннингемы, это не значит, что ты тоже Каннингем.
Вот тут-то Макс и совершил фатальную ошибку.
– Ну, технически говоря, она и есть Каннингем, просто не знала об этом.
Я абсолютно четко засекла тот момент, когда его высказывание дошло до моей девочки. Она выпрямилась, словно шомпол проглотила, и выпятила грудь. Пронзая Макса убийственным взглядом, Мэдди подскочила к нему, выставила указательный палец – я терпеть не могла те моменты, когда он указывал на меня, – и несколько раз подряд ткнула Макса в грудь. Ой-ей. Я по собственному опыту знала, что этот костлявый пальчик может причинить боль.
– Ты что, совсем чокнулся? Я знаю, что в Техасе все делают по-другому, но слушай меня, и слушай внимательно. Я всегда была, есть и буду Мэдисон Сандерс. Понятно? Раньше я прекрасно себя чувствовала, и не собираюсь что-то менять из-за какого-то дурацкого ДНК-теста, который якобы что-то доказывает. Готова признаться, что я удивлена и вообще-то рада тому, что у меня есть брат – но я не какой-то там утешительный приз, оставшийся тебе после Мерил Колгров. Дошло?
– Малышка…
Я не узнала собственный голос – такая печаль переполняла его, когда я обняла сестру. Она всем телом впечаталась мне в грудь, а лицом прижалась к моей шее.
– Я Мэдисон Сандерс! Я не Каннингем, – всхлипывая, произнесла она из-под густой вуали моих волос, упавших ей на лицо.
– Эй, малышка, никто не пытается тебя изменить: ни твое имя, ни то, кем ты являешься. Ты всегда будешь моей сестрой. И всегда будешь дочкой папани. Просто сейчас у нас появилась другая, новая часть семьи, которую надо узнать и полюбить. Ничего не меняется, Мэдс. Ничего. Ты и я – мы с тобой по-прежнему против целого мира, да?
Она кивнула, но продолжала плакать.
– Я говорю совершенно серьезно. Макс приехал сюда не затем, чтобы что-то менять, верно, Макс?
Макс откашлялся и положил свою гигантскую лапищу на макушку моей сестры.
– Солнышко, я уже очень люблю тебя и Миа. Вы мои младшие сестренки, и с той минуты, когда все мы встретились, я нутром чувствовал наше родство, нашу семейную связь. Я всю жизнь хотел, чтобы у меня были ты и твоя сестра. Хотел такую семью. Теперь она у меня есть, и я счастлив, милая. В жизни Синди, Изабеллы и маленького Джека появятся невероятные женщины, и я чувствую, что мне чертовски повезло. Вот и все, дорогая. Вот почему я здесь. Чтобы поддержать вас, пока вы с Миа ухаживаете за отцом.
