– К тому времени давно уже никого не останется в живых.
– Ты-то останешься. Будешь править любой областью или страной, какой захочешь. Англией, например.
– Извините, но там ужасная погода. Кроме одного-двух дней в году, когда это самое прекрасное место на земле.
– Эх, видел бы ты мой дом в Грузии и окрестности Тифлиса. – Глаза Суслева засверкали. – Райский уголок.
Пока они говорили, Кросс постоянно оглядывался по сторонам. Он знал, что подслушать их нельзя. Полусонный Брайан Квок сидел, ожидая его, на трибуне. Роузмонт и остальные исподтишка бросали на главу Эс-ай изучающие взгляды. Вдалеке, у круга почета, Жак де Вилль спокойно прогуливался с Джейсоном Пламмом.
– Ты уже разговаривал с Джейсоном?
– Конечно, когда мы с ним были на трибуне.
– Хорошо.
– Что он сказал про де Вилля?
– Он также сомневается, что Жака когда-нибудь выберут тайбанем. После вчерашней встречи я тоже так считаю: очевидно, что де Вилль слишком слаб или у него уже нет той уверенности. – Потом Суслев добавил: – Так часто происходит с агентами, когда они глубоко законспирированы и не предпринимают активных действий, а только ждут. Это труднее всего.
– Да.
– Человек он неплохой, но, боюсь, не выполнит своего предназначения.
– Что ты планируешь в отношении его?
– Еще не решил.
– Превратить его из «внутреннего шпиона» в «шпиона обреченного»?
– Если только возникнет угроза тебе или остальным в «Севрине». – Для тех, кто наблюдал за ними, Суслев поднес к губам флягу и предложил Кроссу, который отрицательно покачал головой. Оба знали, что во фляжке простая вода. Суслев понизил голос. – Я вот что думаю. Мы активизируем деятельность в Канаде. Понятно, что французское сепаратистское движение там – замечательная возможность для нас. Если Квебек отколется от Канады, на всем североамериканском континенте сложится совершенно новая расстановка сил. Я подумал, что будет отлично, если де Вилль возглавит отделение «Струанз» в Канаде. А?
– Очень хорошо, – улыбнулся Кросс. – Очень, очень хорошо. Мне Жак тоже нравится. Жалко было бы терять его просто так. Да, это был бы весьма умный ход.
– Больше того, Роджер. У него еще со времен послевоенной жизни в Париже есть влиятельные друзья среди канадских французов. Все они открыто выражают сепаратистские настроения, все примыкают к левому крылу. Кое-кто из их числа уже становится заметной политической силой в масштабах страны.
– Ему придется отказаться от глубокой конспирации?
– Нет. Жак сможет дать новый толчок делу сепаратизма, не подвергая себя опасности. Как глава важного филиала «Струанз»… и если один из его закадычных друзей станет министром иностранных дел или премьер-министром, а?
– А это возможно?
– Возможно.
Кросс присвистнул:
– Если Канада отойдет от США, это будет переворот из переворотов.
– Да.
Помолчав, Кросс сказал:
– Жил-был когда-то китайский мудрец. Приятель попросил его благословить новорожденного сына. Благословение было следующим: «Давайте помолимся за то, чтобы он жил в интересные времена»
[9]. Так вот, Григорий Петрович Суслев, чье настоящее имя – Петр Олегович Мзытрык, мы-то уж точно живем в интересные времена. Не правда ли?
Суслев в изумлении уставился на него.
– Кто тебе сказал, как меня зовут?
– Твое начальство. – Кросс внимательно следил за ним. Взгляд его вдруг стал безжалостным. – Ты знаешь, кто я, я знаю, кто ты. Это только справедливо, так ведь?
– Да… конечно. Я… – Суслев делано засмеялся. – Я так долго не пользовался этим именем, что… что почти забыл его. – Он снова встретил жесткий взгляд, пытаясь вернуть себе контроль за ситуацией. – В чем дело? С чего ты стал такой раздражительный, а?
– Из-за АМГ. Считаю, сейчас нам пора заканчивать встречу. Легенда: я пытался завербовать тебя, ты отказался. Встретимся завтра в семь. – Это был код квартиры в Монкоке рядом с тем местом, где жила Джинни Фу. – Поздно. В одиннадцать.
– Лучше в десять.
Кросс осторожно указал в сторону Роузмонта и остальных:
– Прежде чем мы расстанемся, мне нужно от тебя что-нибудь для них.
– Хорошо. Завтра у меня бу…
– Нет, сейчас. – Кросс заговорил жестче. – Что-нибудь необычное – если я не смогу просмотреть копию Синдерса, мне придется торговаться с ними!
– Источник сведений не должен быть разглашен никому. Повторяю: никому.
– Хорошо.
– И никогда.
– Никогда.
Суслев подумал, взвешивая все возможности.
– Сегодня вечером одному из наших агентов передадут некий совершенно секретный материал с авианосца. А?
Лицо англичанина просияло.
– Замечательно! Именно поэтому ты и пришел?
– Это одна из причин.
– Когда и где будет происходить передача?
Суслев сказал, а потом добавил:
– Но мне по-прежнему нужны все копии.
– Конечно. Хорошо, это как раз то, что надо. Роузмонт действительно будет моим должником. Твой агент уже давно в составе экипажа?
– Два года. По крайней мере, столько прошло со времени вербовки.
– И от него поступают хорошие сведения?
– Все, что поступает с этой шлюхи
[10], имеет ценность.
– А сколько вы ему платите?
– За это? Две тысячи долларов. Он берет немного. Много мы никому из агентов не платим, кроме тебя.
Кросс улыбнулся так же невесело:
– Ах, но я же лучший из всех, кто у вас есть в Азии. Я полсотни раз подтвердил это. До последнего времени я работал на вас практически даром, старина.
– Расходы на тебя, старик, у нас самые высокие! Мы каждый год платим за все военные планы НАТО, коды и все остальное меньше восьми тысяч долларов.
– Эти ублюдки-непрофессионалы только губят наш бизнес. Это ведь бизнес, верно?
– Для нас нет.
– Ерунда! У вас, кагэбэшников, вознаграждение более чем приличное. Дачи, местечки в Тифлисе, спецмагазины, где вы отовариваетесь. Любовницы. Но я должен отметить, что выжимать деньги из вашей компании год от года становится все труднее. Я рассчитываю на довольно серьезную прибавку за «Учебный заход» и за дело АМГ, когда оно будет закончено.
