– Ты заговорил про Орланду, а не я! Ты соловьем разливался, рассказывая о ней. Ах, как она великолепно готовит, как прекрасно танцует, как замечательно одевается и как с ней здорово! Я ведь только спросила, хорошо ли ты провел время.
– Ну да, конечно. Слышала бы ты себя! Что за гнусный тон! Настоящая ревнивая мегера. И дурак поймет, что ты имела в виду. «Надеюсь, ты отвратительно провел время!»
«Линк прав, – мучительно думала Кейси. – Если он хочет провести ночь на стороне, это его дело. Мне следовало промолчать, как всегда, и не разводить антимоний. Но ведь сейчас все по-другому. Он в опасности и не понимает этого!»
– Боже мой, Линк, этой женщине нужны твои деньги и власть, больше ничего! Сколько ты с ней знаком? Пару дней. Где ты познакомился с ней? У Горнта. Должно быть, он ею и руководит! Таких хитрых типов еще поискать! Я навела кое-какие справки, Линк. Он платит за ее квартиру, оплачивает ее счета. Она…
– Она все это мне рассказала, все про него и про нее, и это в прошлом! Можешь забыть про Орланду! Ясно? И перестань поливать ее грязью. Поняла?
– У «Пар-Кон» многое поставлено на то, будет это Данросс или Горнт. И тот и другой воспользуются любыми тактическими приемами, чтобы подорвать твой авторитет, уложить или подвергнуть напад…
– И главное слово здесь «уложить»? Брось, Кейси, ради бога! Ты никогда раньше не была ревнивой, а сейчас, согласись, тебя хоть связывай. Она – все, чего только может пожелать мужчина, а ты…
Она вспомнила, как он осекся. К глазам подступили слезы.
«Он прав, черт возьми! Я не такая. Я проклятый автомат для ведения бизнеса. Не женственная, как она. Меня нелегко затащить в постель. И мне не интересно быть домохозяйкой, по крайней мере пока. И у меня никогда бы не получилось, как у нее. Орланда мягкая, уступчивая, с золотистой кожей, замечательно готовит, прекрасное тело, великолепные ноги, хороший вкус, вышколенная и сексапильная. Господи, какая она сексапильная! И лишь одна мысль в ее треклятой башке: как заполучить богатого мужа. Эта француженка права: Линк для любой никчемной куклы, азиатской авантюристки, – легкая пожива, простак, которого легко обвести вокруг пальца, а Орланда по этой части переплюнет всех в Гонконге.
Черт!
Но что бы ни говорил Линк, все же я права насчет нее и насчет Горнта. Или не права?
Давай смотреть правде в глаза: опереться мне не на что, кроме неясных слухов и собственной интуиции. Орланда обратила меня в бегство. Я улепетываю, сама не своя от страха. Моя ужасная ошибка в том, что я вела себя с Линком так несдержанно. Вспомни, что он сказал перед тем, как вышел из люкса. Чтобы с этого момента ты, черт побери, не лезла в мою личную жизнь!
О боже!»
Дул приятный ветерок, паром летел через гавань, двигатели мерно работали, сампаны и другие лодки проворно уступали дорогу, низко нависшее небо было затянуто тучами. Не обращая на все это внимания, она смахнула слезы и, вынув зеркальце, проверила, не потекла ли тушь. Донесся гудок грузового парохода, величественно проплывавшего мимо с трепещущими на ветру флагами, но Кейси его не видела, как не заметила и громады ядерного авианосца, пришвартованного у Адмиральской пристани на гонконгской стороне.
– Давай-ка соберись, – пробормотала она, горестно обращаясь к своему отражению в зеркале. – Господи, ты выглядишь на все сорок.
На тесных деревянных скамьях было полно народу, и она неловко пошевелилась, зажатая между другими пассажирами, большинство которых составляли китайцы, хотя тут и там попадались увешанные фотоаппаратами туристы и другие европейцы. Нигде не оставалось ни дюйма свободного места: были забиты все трапы, все сиденья, и на обеих палубах группы пассажиров уже толпились на аппарели, готовясь сойти на берег. Сидевшие рядом китайцы, несмотря на неудобства, умудрялись читать газеты – так читают в метро. С той лишь разницей, что время от времени они шумно отхаркивались, чтобы прочистить горло. Один сплюнул. На переборке прямо перед ним красовалась огромная надпись на китайском и на английском: не плевать! штраф двадцать долларов. Он снова отхаркнулся, и Кейси захотелось выхватить у него газету и надавать ему по голове. В памяти всплыло сказанное как-то тайбанем: «Мы уже больше ста двадцати лет пытаемся изменить их, но изменить китайцев не так-то просто».
«И не только их, – подумала она. Голова раскалывалась. – Не просто изменить все и вся в этом мире мужчин. Тайбань прав.
Ну, так и что же мне делать? С Линком? Менять правила или нет?
Я их уже изменила. Я уже действую через его голову со своей схемой спасения. Это во-первых. Говорить Линку о ней или нет? Данросс меня не выдаст, а Мэртаг припишет все себе, ему придется это сделать, если Первый центральный пойдет на мои условия. Когда-то сказать придется.
Но, сработает схема или нет, что будет с нами, Линком и мной?»
Она пыталась найти решение, уставя в пространство перед собой невидящий взгляд.
Паром уже подходил к причальной стенке терминала в Коулуне. Ему уступили дорогу два других парома, направлявшихся на гонконгскую сторону. Все вокруг повскакали и начали проталкиваться к аппарели с левого борта. Судно от этого слегка накренилось. «Господи, – взволнованно подумала Кейси, вырванная из своих размышлений, – нас ведь, должно быть, человек пятьсот на каждой палубе». Тут она сморщилась от боли, потому что какая-то нетерпеливая китайская матрона, протискивавшаяся мимо, наступила ей на ногу, но даже не заметила этого и устремилась дальше, к началу очереди, распихивая всех по дороге. От боли Кейси вскочила: хотелось отходить мерзавку зонтиком.
– Они просто что-то, верно? – мрачно пошутил стоявший за ней высокий американец.
– Что? О да, да… Просто что-то. Есть среди них такие.
Вокруг толпился народ, стискивая ее все сильнее. От этой давки ей вдруг стало дурно, как в замкнутом пространстве. Почувствовав это, американец оттеснил людей корпусом, создав вокруг нее немного свободного места. Те, кого он отодвинул, уступали место с явным неудовольствием.
– Спасибо, – поблагодарила она: ей стало легче, и тошнота отступила. – Да, спасибо.
– Я – Роузмонт, Стэнли Роузмонт. Мы встречались у тайбаня.
Удивленная Кейси обернулась:
– Ох, извините, я, наверное… Наверное, я была где-то далеко-далеко и не… извините. Как дела? – тут же вежливо спросила она, совершенно не помня его.
– В основном по-старому, Кейси. – Роузмонт смотрел на нее сверху вниз. – А у вас что-то не так? – добродушно поинтересовался он.
– О, все в порядке. Да-да, все в порядке. – Она отвернулась, смущенная, что он заметил ее состояние.
Стоявшие на носу и корме матросы бросили швартовочные концы, которые тут же были пойманы и накинуты на кнехты. От напряжения толстые канаты заскрипели так, что у Кейси аж зубы свело. Паром встал точно у стенки, начал опускаться трап. Не успел он опуститься полностью, как толпа уже хлынула с парома, и Кейси вынесло вместе с ней. Через несколько ярдов напор ослаб, и она зашагала по рампе своим обычным шагом. На аппарель, опущенную с другого борта, уже устремился поток пассажиров, едущих на гонконгскую сторону. Ее догнал Роузмонт.
