– Вы живете в «Ви энд Эй»?
– Да, – ответила она. – А вы?
– О нет! У нас квартира на гонконгской стороне – собственность консульства.
– Вы здесь давно?
– Два года. Интересная штука, Кейси. Примерно через месяц появляется такое ощущение, что ты под замком – пойти некуда, везде столько народу, и изо дня в день видишься с одними и теми же приятелями. Но вскоре понимаешь, как это здорово. Вскоре проникаешься ощущением, что ты в центре событий, в центре Азии, где сегодня все и происходит. Гонконг – сердце Азии, это точно: хорошие газеты, прекрасная пища, хороший гольф, скачки, морские прогулки, можно съездить в Тайбэй, Бангкок или еще куда. В Гонконге здорово, но, конечно, он не идет ни в какое сравнение с Японией. Япония – нечто совсем другое. Все равно что побывал в стране Оз.
– Это хорошо или плохо?
– Замечательно – если ты мужчина. Для жен непросто, очень непросто, и для детей тоже. Ты беспомощен, ты чужой, и об этом тебе напоминают на каждом шагу: даже название улицы не прочтешь. Я был там два года в командировке. Мне очень понравилось. Но Афина, моя жена, должно быть, вспоминает об этом с отвращением. – Роузмонт засмеялся. – Она терпеть не может Гонконг и рвется обратно в Индокитай, во Вьетнам или Камбоджу. Несколько лет назад она была медсестрой во французской армии.
Поглощенная собственными проблемами, Кейси тем не менее уловила что-то в его словах и стала прислушиваться.
– Она француженка?
– Американка. Ее отец был какое-то время послом, когда французы там воевали.
– У вас есть дети? – спросила она.
– Двое. Оба мальчики. У Афины это второй брак.
Она опять что-то почувствовала.
– Сыновья от ее первого брака?
– Один, да. Она была замужем за вьетнамцем. Его убили перед самым Дьенбьенфу
[89], тогда французы еще правили страной или их оттуда уже изгоняли. Бедняга погиб до того, как родился маленький Вьен. Он мне как родной. Да оба сына у меня славные ребята. Вы сюда надолго?
– Это зависит от моего босса и нашей сделки. Вы, наверное, знаете, что мы хотим наладить связи со «Струанз».
– В городе только об этом и говорят – помимо пожара в Абердине, наводнения, всех этих грязевых оползней, тропического шторма, падения акций «Струанз», массового изъятия денег из банков и развала рынка. Одно можно сказать о Гонконге: скучно здесь не бывает. Вы считаете, он выдюжит?
– Тайбань? Я только от него. Надеюсь, что да. Он уверен в своих силах, весьма уверен. Он мне нравится.
– Да. Бартлетт мне тоже нравится. Вы с ним давно?
– Семь лет, почти семь.
Они уже вышли из терминала, но людей меньше не стало. Справа открывалась гавань, и они, разговаривая, направились на восток, к подземному пешеходному переходу, ведущему к «Ви энд Эй». Роузмонт указал на небольшой магазинчик под названием «Чашка риса».
– Афина здесь работает время от времени. Магазин благотворительный, хозяева – американцы. Вся прибыль идет в пользу беженцев. Много жен приходят сюда поработать денек-другой, чтобы было не так скучно. Вам-то, я понимаю, скучать не приходится.
– Занята все семь дней в неделю.
– Я слышал, Линк говорил, что вы собираетесь на выходные в Тайбэй. Вы там будете впервые?
– Да, но я не еду, едут только Линк и тайбань. – Кейси не удалось остановить тут же возникшую мысль: берет ли Бартлетт с собой Орланду? «Он прав: это не мое дело. Но „Пар-Кон“ – мое дело. И раз уж противник захватил Линка с потрохами, то чем меньше он знает о плане с Первым центральным, тем лучше».
Довольная тем, как бесстрастно пришла к решению, она продолжала беседовать с Роузмонтом, рассеянно отвечая на его вопросы. Ей было приятно поговорить с кем-то из своих, с человеком занятным и заинтересованным.
– …и Тайбэй другой, народ там беспечнее, не такой сугубо практичный, но приятный, – объяснял он. – Мы на Тайване пользуемся популярностью, там чувствуешь себя по-другому. Значит, вы действительно намерены расширяться? Для такой большой сделки, я полагаю, у вас должно быть с десяток исполнителей?
– Нет. Сейчас здесь только мы двое, Форрестер – он возглавляет подразделение по производству пенопласта – и наш юрист. – Упомянув о нем, Кейси напряглась. «Черт бы его побрал! Ведь мог сорвать все наши планы». – Организация у Линка в «Пар-Кон» прекрасная. Я занимаюсь ежедневной рутиной, а он определяет политику.
– Вы акционерное общество?
– О, конечно, но с этим тоже все в порядке. Контрольный пакет у Линка, и наши директора и акционеры нам не докучают. Дивиденды растут, а если пройдет сделка со «Струанз», они просто взлетят.
– Нам бы побольше американских фирм в Азии. Именно торговля сделала Британскую империю великой. Желаю удачи, Кейси. Да, чуть не забыл, – как бы невзначай ввернул он. – Вы помните Эда, Эда Лэнгана, моего приятеля? Он был вместе со мной на приеме у тайбаня. Он знаком с одним из ваших акционеров. Этого парня зовут Бестацио или как-то в этом духе.
– Банастасио? – удивилась Кейси. – Винченцо Банастасио?
– Да, думаю, именно так, – подтвердил он, пристально наблюдая за Кейси, и, поймав ее вопросительный взгляд, добавил: – Я что-то не то сказал?
– Да нет, простое совпадение. Банастасио приезжает завтра. Завтра утром.
– Что?
Он уставился на нее, и Кейси рассмеялась:
– Можете сказать своему приятелю, что Банастасио будет жить в «Хилтоне».
Голова у Роузмонта шла кругом.
– Завтра? Черт меня побери.
– Они с Лэнганом старые приятели? – осторожно спросила Кейси.
– Нет, просто знакомые. По словам Эда, Банастасио тип еще тот. Он азартный игрок, верно?
– Да.
– Вам он не нравится?
– Я встречала его всего пару раз. На скачках. Он играет по-крупному в Дель-Мар. Я не очень жалую и игроков, и азартные игры.
Они пробирались через толпу. Людские орды напирали на них и сзади, и спереди. В переходе стоял запах плесени и человеческих тел. Кейси очень обрадовалась, когда они снова выбрались на свежий воздух, мечтая принять душ, выпить аспирин и прилечь отдохнуть до восьми вечера. За стоящими впереди зданиями проглядывала восточная гавань. В низко нависшие облака взмыл реактивный самолет. На глаза Роузмонту попались высокие палубные краны стоящего у стенки «Иванова». Невольно переведя взгляд на гонконгскую сторону, он убедился, как нетрудно разглядеть в мощный бинокль весь американский авианосец и чуть ли не сосчитать на нем все заклепки.
– Испытываешь гордость, что ты американец, верно? – радостно проговорила Кейси, проследив за его взглядом. – Если вы из консульства, то, наверное, были на борту этого корабля?
