– Надеюсь.
– Если вы надеетесь, значит у вас с вашими приятелями все уже схвачено. Но Горнт тоже не лыком шит. Его вам ужучить не удастся.
– О нет, удастся.
– Нет, не удастся! Ну а как наша сделка?
– «Пар-Кон»? Остается в силе, конечно. Я считал, мы обо всем договорились? – В его голосе Бартлетт услышал бесстрастную невинность.
– Квиллан, должно быть, вне себя.
– Это точно! Он здесь, наверху. Тоже помогает.
– С какой это стати? – удивился Бартлетт.
Последовала пауза.
– Квиллан – первоклассный болван, но… Не знаю. Может, вы ему нравитесь?
– Шли бы вы… тоже! – Бартлетт был в таком же хорошем настроении. – Как вы собираетесь поступить с Квилланом?
– Я сделал ему предложение. – И Данросс рассказал о нем.
– Значит, мои два миллиона ухнули? – крякнул Бартлетт.
– Конечно. Эти два миллиона – да. Но доля в приобретении контрольного пакета «Дженерал сторз» даст вам пять, а может, и больше, а сделка «Струанз – Пар-Кон» – значительно больше.
– Вы действительно считаете, что пять?
– Да. Вам пять и Кейси пять.
– Отлично! Мне всегда хотелось, чтобы она получила свои «отвальные». – «Интересно, что теперь предпримет Кейси?» – думал Бартлетт. – Она всегда хотела стать независимой и теперь эту независимость получила. Отлично! Что? – спросил он, не расслышав слов Данросса.
– Я говорю, не хотели бы вы перекинуться с ней парой слов? Это не так-то просто, но вполне безопасно.
– Нет, – твердо заявил Бартлетт. – Лишь передайте привет, я лучше побеседую с ней, когда выберусь.
– Кейси сказала, что не уедет, пока вы не выберетесь. – (Последовала небольшая пауза.) – Орланда говорит то же самое. А с ней как? Передать ей привет или что?
– Нет, спасибо. Потом времени будет достаточно. Скажите обеим, чтобы ехали домой.
– Они не хотят. Боюсь, вы пользуетесь успехом.
Засмеявшись, Бартлетт сел и стукнулся головой. От пронзившей всю спину боли он даже крякнул. Потом стал двигаться осмотрительнее, почти касаясь головой верха.
Данросс сидел, скорчившись, неподалеку в маленьком пространстве в конце извилистого прохода; теснота была невыносимой, от страха перед замкнутым пространством подташнивало, и он весь истекал холодным потом. Бартлетта не было видно, но Данросс обратил внимание, как сильно и уверенно звучит голос американца. Хукс попросил занять Бартлетта разговором, пока спасатели отдыхают, на случай, если газ уже воздействует на него. «Никогда не знаешь, тайбань, когда газ подкрадется к тебе. Нужно, чтобы ваш приятель был начеку. Теперь уже очень скоро нам потребуется его помощь».
Тайбань беспокойно заерзал, оглядываясь вокруг. Он чувствовал опасность. Кто-то лез вниз, и обломки сыпались лавиной. Это был Хукс. Он остановился за несколько футов.
– Ладно, тайбань. Выходите, мы пошлем сюда одного из наших ребят.
– Сейчас. Линк! Будьте начеку. Мы снова начинаем.
– О’кей, не беспокойтесь. Послушайте, Иэн, не будете ли вы у меня шафером?
– Конечно, – тут же согласился Данросс, а в голове вертелось: «На ком это он собрался жениться?» – Почту за честь.
– Спасибо, – донесся голос Бартлетта.
Любопытство мучило Данросса, однако он понимал, что не спросит никогда. Он был уверен, что Бартлетт сам скажет. Но тот произнес лишь:
– Спасибо. Да, большое спасибо.
Данросс удивленно улыбнулся. «Линк – хороший ученик. Приятно будет иметь его партнером – и голосующим членом Скакового клуба. И Кейси тоже…»
– Скоро мы вас вытащим!
Когда он уже вылезал, до него донеслось:
– Вот было бы здорово, если бы они смогли стать друзьями. Хотя надеяться на такое, наверное, уже слишком?
Данросс не был уверен, что эти слова предназначаются ему.
– Что? – крикнул он.
– Ничего, – отозвался Бартлетт. – Послушайте, Иэн, нам много чего нужно сделать на этой неделе! Эй, я рад, что вы одержали победу над Горнтом! – «Да, – радостно признал он про себя, – здорово будет вести с тобой игру, не спускать с тебя глаз, когда мы будем строить наш Благородный Дом».
Примерно в восьми ярдах от него и в нескольких футах над ним Данросс неловко повернулся и полез наверх.
В шестнадцати футах у него над головой возле значительно расширившейся ямы ждал Горнт и все остальные. Восток уже окрашивался светом зари там, где в разрывах туч проглядывало чистое небо. По всему склону усталые люди копали, вели поиски, окликали погребенных под развалинами и прислушивались. Хукс устало выбрался из углубляющейся ямы.
И тут откуда-то сверху, от Пошань-роуд, донесся ужасный грохот. Все вскинули головы. Вверху слева часть склона пришла в движение. Шум усилился. На них, набирая скорость, неслась поднявшаяся из-за изгиба склона у Коутуолл-роуд стена воды и грязи. Люди бросились врассыпную, а вал жидкой грязи, перевалив то место, где был вестибюль, разлился по склону и по развалинам, затопляя все вокруг, устремляясь дальше вперед и вниз.
Заметив его приближение, Горнт повис на толстой двутавровой балке, остальные тоже изо всех сил пытались на что-нибудь забраться. Грязная вонючая жижа залила то место, где они стояли, и прошла мимо. Горнт очутился в ней по колено, но крепко держался за балку, чтобы его не засосало. Волна покатилась дальше, оставляя везде слой жидкой грязи в несколько дюймов толщиной, и все, кто барахтался в ней, пытаясь выбраться, в том числе и Хукс, на какой-то момент забыли обо всем на свете.
Все, кроме Горнта.
Оттуда, где он находился, было видно яму. Он видел, как из грязи появились голова и руки Данросса. Тот пытался за что-нибудь ухватиться. В яму натекало все больше грязи, которая просачивалась в пустоты и заливала их. Руки Данросса соскользнули, его опять засосало вниз, но он снова выкарабкался и кое-как уцепился за край.
Горнт наблюдал, не двигаясь. Грязь текла и текла. Уровень ее в яме поднялся.
Данросс чувствовал, что падает, его засасывало со страшной силой. Давясь жижей, но не разжимая рук, он с трудом нащупал пальцами ноги расщелину и стал взбираться вверх. Каким-то чудом ему удалось вырваться из тянущей вниз трясины, и теперь он уже был в безопасности, прижавшись к боковой поверхности ямы и наполовину выбравшись из грязи. Грудь тяжело вздымалась, сердце бешено колотилось, его рвало. Еще не отойдя от потрясения, с подгибающимися коленями, он стер грязь со рта и глаз и тупо огляделся вокруг. И тут, в десяти футах над собой, он увидел Горнта, который смотрел на него, удобно устроившись на выступе…
При виде кривой, язвительной улыбки, которая выдавала невероятную ненависть и огромное разочарование, он на какое-то мгновение задумался. И понял, что на месте Горнта тоже смотрел бы и ждал.
