– Привет, дорогая, раненько ты встала.
– О, привет, пап, – испуганно проговорила Адрион. – Я не ви… Что у тебя с лицом?
– Въехал сзади в автобус. Доброе утро, Хэпли.
– Доброе утро, сэр. – Хэпли вскочил было и снова сел.
– В автобус? – повторила она, а потом вдруг обрадовалась: – Ты разбил «ягуар»? О, тебе выписали штраф? – Ей в этом году штраф выписывали уже трижды.
– Нет. Ты так рано встала, да? – повторил он, садясь рядом с ней.
– Вообще-то, мы припозднились. Не спали всю ночь.
– Вот как? – Он хотел тут же задать ей полсотни вопросов, но вместо этого лишь произнес: – Ты, должно быть, устала.
– Нет. Я совсем не устала.
– А что за повод? Что-нибудь празднуете?
– Нет. Вообще-то, все дело в бедняге Мартине. – Она ласково положила руку на плечо молодого человека.
Данроссу пришлось сделать над собой усилие, чтобы улыбаться так же ласково. Он переключил внимание на молодого канадца.
– Так в чем проблема?
Хэпли помолчал, а потом рассказал, что произошло в газете, когда позвонила госпожа издательша и Кристиан Токс, главный редактор, отменил серию его статей о слухах.
– Этот ублюдок продал нас. Он позволил издателю осуществлять цензуру наших материалов. Я знаю, что прав. Знаю!
– Откуда вы это знаете? – спросил Данросс, а про себя подумал: «Какой же ты бесчувственный мелкий ублюдок!»
– Извините, но я не могу раскрывать свои источники.
– Он действительно не может, папа. Это нарушение свободы слова, – встала на защиту приятеля Адрион.
Руки Хэпли были сжаты в кулаки, потом он рассеянно положил одну на колено Адрион. Она прикрыла его руку ладонью.
– «Хо-Пак» копают могилу за здорово живешь.
– Почему?
– Не знаю. Но Гор… За рейдом стоят тайбани, и это никак не вяжется.
– За рейдом стоит Горнт? – Для Данросса это было что-то новое, он нахмурился.
– Я не сказал «Горнт», сэр. Нет, я этого не говорил.
– Он не говорил, папа, – вмешалась Адрион. – Что Мартину делать? Уходить или просто поступиться своей гордостью и…
– Я просто не могу, Адрион, – перебил ее Мартин Хэпли.
– Пусть отец скажет, он знает.
Ее прелестные глаза обратились на Данросса, и эта детская вера взволновала его, как никогда раньше.
– Значит, первое: вы немедленно возвращаетесь. Кристиану нужна всяческая помощь. Второе…
– Помощь?
– Вы разве не слышали про его жену?
– А что с ней?
– Вы что, не знаете, что она погибла?
Оба непонимающе уставились на него.
Он кратко рассказал им про Абердин. Оба были потрясены.
– Господи, мы… мы не слушали радио, ничего… Лишь танцевали и разговаривали… – запинаясь, проговорил Хэпли. Он вскочил, собравшись уйти, но остановился. – Я… лучше я сейчас же пойду. Господи!
Адрион тоже вскочила:
– Я тебя подброшу.
– Хэпли, попросите, пожалуйста, Кристиана дать жирным шрифтом, что те, кто оказался в воде или просто окунулся, должны немедленно показаться врачу – это очень важно.
– Понял!
Адрион забеспокоилась:
– Пап, а ты был у доктора Ту…
– О да, – сказал Данросс. – Меня всего вычистили и вывернули. Давайте езжайте!
– А что было второе, тайбань? – спросил Хэпли.
– Второе, вам не следует забывать, что газета принадлежит тому, на чьи деньги она издается, а стало быть, он волен делать, что ему угодно. Но издателей иногда удается убедить. Например, небезынтересно, кто предложил владельцу или владелице позвонить Кристиану и почему он или она согласились это сделать… Если вы уверены, что пишете правду.
Хэпли вдруг просиял.
– Пошли, милая, – выпалил он, прокричал «спасибо», и они убежали, держась за руки.
Данросс еще какое-то время сидел на трибуне. Потом глубоко вздохнул, встал и пошел прочь.
Под навесом у раздевалок жокеев стоял Роджер Кросс вместе с Брайаном Квоком и читал разговор тайбаня по губам. Потом проводил Данросса взглядом, убедившись, что за ним следует агент Эс-ай.
– Не стоит больше терять здесь время, Брайан. Пойдемте. – Он направился к выходу в дальний конец ипподрома. – Интересно, удалось ли Роберту что-нибудь выяснить в Шатине?
– Этих проклятых Вервольфов ждет сегодня настоящий праздник, – проворчал Брайан Квок. – Весь Гонконг будет напуган до смерти. Могу поспорить, мы… – Он вдруг осекся. – Сэр! Взгляните! – Он кивнул в сторону трибун, заметив среди разбросанных тут и там групп людей, наблюдавших под дождем за разминкой, Суслева и Клинкера. – Вот уж никогда бы не подумал, что он так рано встает!
Кросс прищурился:
– Да. Это интересно. Да. – Он подумал, а потом, внимательно следя за губами русского и его приятеля-кокни, изменил направление. – Раз уж этот тип почтил нас своим посещением, мы тоже могли бы побеседовать с ним. Ага… нас заметили. Клинкер, тот уж действительно нас не жалует. – И он неторопливо направился к трибунам.
Здоровяк-русский изобразил на лице улыбку, вытащил плоскую флягу и сделал из нее глоток. Потом предложил Клинкеру.
– Нет, спасибо, кореш. Я только что пивом пробавлялся. – Холодные глаза Клинкера встречали приближающихся полицейских. – Ну и вонища здесь стоит, верно? – нарочито громко произнес он.
– Доброе утро, Клинкер, – сдержанно поздоровался Кросс. Потом улыбнулся Суслеву. – Доброе утро, капитан. Скверный денек, а?
– Мы еще живы-здоровы, товарищ, живем, так что разве может день быть скверным, а? – Суслев был весь добродушие, он по-прежнему изображал рубаху-парня. – В субботу будут скачки, суперинтендент?
– Возможно. Окончательное решение будет принято в субботу утром. Вы долго еще простоите в порту?
– Недолго, суперинтендент. Ремонт руля идет медленно.
– Надеюсь, не слишком медленно. Мы все начинаем сильно нервничать, если важных гостей нашей гавани обслуживают спустя рукава. Я поговорю с капитаном порта, – решительно заявил Кросс.
– Благодарю вас, это… это весьма любезно с вашей стороны. Ваш департамент и так проявил большую заботу… – Подумав, Суслев повернулся к Клинкеру. – Дружище, можно тебя попросить?
– С удовольствием, – буркнул Клинкер. – Эти легавые мне на нервы действуют. – Брайан Квок посмотрел на него. Клинкер ответил вызывающим взглядом. – Я буду в машине. – И он поплелся прочь.
Голос Суслева стал жестче:
– Ваш департамент проявил большую заботу, прислав тело нашего несчастного товарища Воранского. Вы нашли тех, кто убил его?
