– Услуга за услугу.
– Конечно, старина, – мило произнес Джонджон и подошел к буфету. – Давай все-таки одну на посошок? Бренди?
Робин Грей сидел в данроссовском «роллс-ройсе» сзади вместе с Хью Гутри и Джулианом Бродхерстом. Данросс устроился рядом с шофером в униформе. Окна запотели. Грей лениво протер стекло, развалясь на глубоком сиденье, от которого приятно пахло кожей.
«Скоро у меня будет такой же, – думал он. – Мой собственный „роллс-ройс“. С шофером. И скоро все эти ублюдки будут передо мной пресмыкаться. В том числе и этот проклятый Иэн Данросс. И Пенн! О да, моя дорогая, исполненная презрения сестренка станет свидетелем того, как будут унижены власть имущие».
– Снова будет дождь? – спросил Бродхерст.
– Да, – отозвался Данросс. – Полагают, что этот шторм перейдет в полновесный тайфун. Во всяком случае, так утверждает метеоцентр. Сегодня вечером я получил сообщение с «Восточного облака» – одного из наших судов, которое идет домой и находится недалеко от Сингапура. С него передают, что даже далеко на юге волнение на море очень сильное.
– Этот тайфун доберется и сюда, тайбань? – спросил либерал Гутри.
– Никогда не знаешь наверняка. Они могут идти на тебя, а в последнюю минуту повернуть. Или наоборот.
– Помню, я читал о «Ванде», о прошлогоднем тайфуне «Ванда». Это было что-то, верно?
– Самый ужасный тайфун на моей памяти. Более двухсот человек погибло, тысячи ранены, десятки тысяч остались без крова. – Положив руку на сиденье, Данросс сидел полуобернувшись. – Сила этих тай фэн, «величайших ветров», при порывах достигала у Королевской обсерватории ста семидесяти миль в час, а в Тейтс-Кейрн – ста девяноста. Мы оказались в его эпицентре во время прилива, и вода кое-где поднялась на двадцать три фута
[68] выше обычного.
– Господи!
– Да-да. В Шатине, на Новых Территориях, при этих порывах уровень воды в канале повысился настолько, что снесло штормовые укрытия, рыбацкие суда вынесло на полмили на берег и затопило почти всю деревню. Пропала тысяча рыбацких лодок – и это только по официальным данным, – на берег было выброшено восемь торговых судов, ущерб составил миллионы долларов, и в море смыло почти все деревушки поселенцев. – Данросс пожал плечами. – Джосс! Однако, если учитывать огромную силу шторма, вызванные морем разрушения оказались невероятно малы. – Он тронул пальцами кожу сиденья. Грей обратил внимание на массивный золотой перстень с гелиотропом и гербом Данроссов. – Во время настоящего тайфуна осознаешь, насколько ты на самом деле незначителен.
– В таком разе очень жаль, что тайфуны не случаются у нас каждый день, – брякнул Грей, не успев остановить себя. – Мы могли бы дважды в сутки ставить на место власть имущих в Уайтхолле.
– Ну вы и зануда, Робин, – вздохнул Гутри. – Неужели обязательно каждый раз говорить какие-нибудь гадости?
Грей опять погрузился в свои раздумья и уже не прислушивался к беседе. «Ну их всех к черту!»
Вскоре «роллс-ройс» остановился у отеля «Мандарин». Данросс вышел.
– Машина доставит вас в «Ви энд Эй». До встречи в субботу, если не увидимся раньше. До свидания.
«Роллс-ройс» отъехал. Обогнув громаду отеля, он направился к автомобильному парому, расположенному чуть восточнее терминала «Голден ферриз», если двигаться по Коннот-роуд. У терминала неожиданно выстроилась целая очередь из легковых машин и грузовиков. Грей вышел.
– Пойду-ка я прогуляюсь, доберусь пешком до «Голден ферриз» и перееду на ту сторону на пароме, – с деланым добродушием объяснил он. – Надо подразмяться. До свидания.
Он быстро зашагал по набережной вдоль Коннот-роуд, довольный тем, что так легко удалось избавиться от спутников. «Олухи чертовы, – с растущим возбуждением думал он. – Ничего, пройдет немного времени, и все они получат свое. В частности, Бродхерст».
Убедившись, что за ним никто не следит, он остановился под уличным фонарем. В плотном потоке пешеходов вокруг него тут же возникло завихрение. Грей остановил такси.
– Вот, – он передал водителю адрес, отпечатанный на листке бумаги.
Таксист взял листок, уставился на него и с мрачным видом почесал в затылке.
– Там есть на китайском. Там есть на китайском на обратной стороне, – подсказал Грей.
Не обращая на него внимания, водитель продолжал тупо смотреть на адрес, написанный по-английски. Грей протянул руку и перевернул листок иероглифами вверх.
– Вот!
Китаец с наглым видом тут же перевернул бумагу обратно и снова принялся разглядывать написанное по-английски. Потом рыгнул, рывком выжал сцепление, и такси влилось в поток сигналящих машин.
«Болван невоспитанный», – выругался про себя внезапно рассвирепевший Грей.
Под беспрестанный скрежет переключаемой коробки передач машина двигалась по городу, сворачивая на улицы с односторонним движением и в узкие переулки, чтобы снова выехать на Коннот-роуд.
В конце концов она остановилась на грязной улочке у замызганного многоквартирного дома. На разбитой и узкой проезжей части было полно луж, и остальные автомобили раздраженно сигналили притормозившему такси. Номеров на домах не обнаруживалось. Грей вылез из машины, попросив водителя подождать, и прошел чуть назад: там было что-то похожее на вход. Под голой лампочкой на расшатанном стуле сидел старик с сигаретой и читал газету, изучая результаты скачек.
– Это дом шестьдесят восемь по Кванъик-стрит в Кеннеди-таун?
[69] – вежливо спросил Грей.
Старик уставился на него словно на монстра из иных миров, а потом с раздражением изрыгнул поток слов на кантонском.
– Дом шестьдесят восемь по Кванъик-стрит, – помедленнее и громче повторил Грей. – Кеннеди-таун?
Последовал еще один всплеск гортанной кантонской речи и небрежный жест в сторону маленькой двери. Старик отхаркнулся, сплюнул и, зевнув, снова обратился к своей газете.
– Ублюдок поганый, – пробормотал Грей, все больше закипая.
Он отворил дверь. За ней скрывался крошечный грязный вестибюль, с облупившейся краской на стенах и печальным рядом почтовых ящиков, на которых были указаны фамилии. С превеликим облегчением Грей обнаружил среди них ту, что искал.
Вернувшись к такси и вынув бумажник, он дважды внимательно посмотрел на счетчик и лишь потом расплатился.
Крошечный, вызывающий приступ клаустрофобии, грязный лифт полз вверх, скрипя и повизгивая. На четвертом этаже Грей вышел и позвонил в сорок четвертую квартиру. Дверь открылась.
– Мистер Грей, сэр, какая честь! Молли, его милость приехали! – расплылся перед ним в улыбке Сэм Финн. Высокий, здоровенный йоркширец, краснощекий, с бледно-голубыми глазами, бывший шахтер и руководитель профсоюзной ячейки, имеющий влиятельных друзей в лейбористской партии и Совете тред-юнионов. Все лицо у него было в глубоких морщинах и отметинах, в поры навеки въелась угольная пыль. – Вот уж, ей-богу, приятно!
