– Господи! Зачем, черт возьми, Роджеру вздумалось действовать так эффективно?
– Это был Армстронг. У Эс-ай свои раскладки. Но раз Меткин ничего не знает, нестрашно!
Суслев чувствовал на себе испытующий взгляд англичанина и сохранял на лице невинное выражение. «Пламм не дурак. Он человек сильный, хитрый, безжалостный, тайный протеже и избранник Филби».
– Я уверен, что Меткину не известно ничего такого, что могло бы нанести нам вред. Тем не менее нужно немедленно сообщить в Центр. Они смогут разобраться с этим.
– Я уже так и сделал. Попросил помощи по первой степени срочности.
– Прекрасно, – одобрил Суслев. – Ты очень хорошо работаешь, товарищ. Ты и Кросс. Привлечь к нашему делу Кросса – это была блестящая мысль. Должен еще раз поздравить тебя.
Комплимент Суслева был искренним. Роджер Кросс – профессионал, а не любитель, как этот человек перед ним или остальные из «Севрина».
– Возможно, я привлек его, а возможно, он меня. Иногда я в этом не уверен, – задумчиво проговорил Пламм. – Или в тебе, товарищ. Воранского я знал. Мы с ним работали не один год, а ты… ты человек новый, «темная лошадка».
– Да. Должно быть, для тебя это непросто.
– Ты, похоже, не слишком огорчен потерей своего начальника.
– Нет. Признаюсь, что нет. Меткин совсем сбрендил: подвергать себя такой опасности! Это полностью противоречит приказам. Честно говоря… Думаю, что на «Иванове» были утечки информации. Кроме Воранского, только у него из старых членов команды имелся допуск на берег. Он считался человеком безупречным, но ведь никогда не знаешь. Может, он допускал и другие ошибки, может, болтал много в баре, а?
– Господи, оборони нас от дураков и предателей. Откуда получал свою информацию АМГ?
– Мы не знаем. Как только станет известно, «течь» ликвидируют.
– Ты будешь работать вместо Воранского постоянно?
– Не знаю. Мне ничего не говорили.
– Не люблю я перемены. Перемена – это всегда опасно. Кто убил его?
– Спроси Кросса. Я тоже хотел бы знать. – Суслев пристально посмотрел на Пламма. Тот кивнул, очевидно удовлетворенный. – А что насчет Синдерса и остальных бумаг АМГ?
– У Роджера все продумано. Не волнуйся. Он уверен, что мы сможем взглянуть на них. У тебя копия будет завтра. – Пламм снова вперил в него тяжелый взгляд. – А что, если в этих докладах указаны наши имена?
– Это невозможно! Данросс немедленно сказал бы об этом Роджеру или одному из своих друзей в полиции, скорее всего этому Чоп Суи Квоку, – презрительно скривился Суслев. – А если не ему, то губернатору. И это автоматически дошло бы до Роджера. Вы все в безопасности.
– Возможно, а возможно, и нет. – Подойдя к окну, Пламм глядел на низко нависшее небо. – Все рано или поздно кончается. Возьми Жака. Он перешел в категорию риска. Тайбанем ему уже не быть.
Суслев делано нахмурился, а потом, словно его осенило, обронил:
– А почему бы нам не вывести его из Гонконга? Предложи Жаку, пусть попросит, чтобы его перевели… скажем, в филиал «Струанз» в Канаде. В качестве предлога он может использовать недавнюю трагедию. Канада станет для него тихой заводью, там он и умрет. А?
– Очень хорошая мысль. Да, должно быть, это сделать нетрудно. У него там немало хороших связей, которые могут пригодиться. – Пламм кивнул. – Мне будет гораздо легче, когда мы прочитаем содержимое этих папок, и еще легче, когда вы выясните, как, черт побери, АМГ узнал про нас.
– Он узнал про «Севрин», а не про вас. Послушай, товарищ, уверяю тебя, что вы в полной безопасности и можете продолжать свою важную работу. Пожалуйста, делайте и дальше все возможное, чтобы случился этот банковский кризис и крах фондовой биржи.
– Об этом не волнуйся. Мы все хотим, чтобы это произо– шло.
Телефон ожил. Оба уставились на него. Он прозвонил только один раз. Один звонок. «Сигнал тревоги!» – промелькнуло в сознании. Суслев в ужасе схватил спрятанный пистолет, помня, что на нем отпечатки его пальцев, и бросился через кухню к черному ходу, Пламм за ним.
Рывком открыв дверь, он пропустил Пламма на лестничную площадку первым. В этот момент донесся громкий топот на лестнице и раздался сильный удар во входную дверь. Дверь выдержала, но чуть подалась. Суслев бесшумно прикрыл дверь черного хода и закрыл ее на задвижку. Еще один удар. Он посмотрел в щелку. Еще удар. Замки передней двери вылетели. Увидев в свете лампы в прихожей силуэты четырех человек, он рванулся прочь. Пламм уже спустился на следующую площадку и стоял там с пистолетом, прикрывая его. Прыгая через две ступеньки, Суслев промчался мимо него на следующую площадку и обернулся, чтобы в свою очередь прикрыть Пламма. Наверху дверь черного хода тошнотворно выгибалась под ударами. Пламм бесшумно проскользнул дальше, снова прикрывая его, и они вместе скатились на следующую лестничную площадку. Там Пламм вытащил несколько ящиков, которые загораживали вспомогательную дверь, отходившую от основной. Кто-то, громко топая, быстро поднимался по лестнице. Сверху донесся еще один удар в дверь черного хода. Суслев прикрывал Пламма, пока тот протискивался в отверстие, а потом пролез туда сам, притворив за собой дверь. Пламм уже взял спрятанный в углублении фонарик. Топот стремительно приближался. Пламм стал осторожно спускаться первым, оба двигались быстро и бесшумно. Шаги и приглушенные голоса слышались совсем рядом. Оба на секунду остановились, стараясь уловить, что говорят. Но голоса звучали слишком нечетко и глухо, и невозможно было даже разобрать, английская это речь или китайская.
Повернувшись, Пламм снова стал спускаться первым. Они шли торопливо, но очень осторожно, стараясь не производить лишнего шума. И вскоре оказались у потайного выхода. Не теряя ни секунды, они открыли замаскированное отверстие в полу и спустились во влажную прохладу водопропускной трубы. Там они остановились, чтобы перевести дыхание. Сердца у обоих колотились от внезапности произошедшего.
– Гоминьдан? – прошептал Суслев, когда они обрели дар речи.
Пламм лишь пожал плечами и вытер со лба пот. Наверху прогрохотала машина. Он направил свет фонарика на потолок. Оттуда капала вода, он был весь в трещинах, и с него посыпались камни и грязь. Ноги у них были в воде: в трубе ее было с полфута.
– Нам лучше разбежаться, старина, – тихо сказал Пламм, и Суслев обратил внимание, что тот, хоть и взмок, говорил с ледяным спокойствием и фонарик у него в руке ни разу не дрогнул. – Я свяжусь с Роджером и попрошу немедленно разобраться, что это за ерунда. Очень, черт возьми, печальная история.
Сердце Суслева билось уже не так бешено. Но говорил он еще с трудом.
– Где встретимся завтра?
– Я дам тебе знать. – Лицо англичанина было суровым. – Сначала Воранский, потом Меткин, теперь это. Слишком много проколов. – Он указал большим пальцем вверх. – Мы были на волосок от провала. Может, твой Меткин знал больше, чем ты думаешь?
