– София боится, что будет еще больше боли… ей нужен человек, который выслушает ее.
– Кому не нужен такой человек? – улыбнулась Сага.
Оказавшись внизу, они торопливо прошагали по холодному коридору. На этом уровне царила вечная серость.
Рассказ Софии Стефанссон подтвердил патологоанатом, констатировавший высокое содержание быстродействующего снотворного флунитразепама в ее крови. Запястья и лодыжки у нее были в ранах, на внутренней части бедер – синяки, а ее отпечатки остались на стуле, которым разбили окно.
Если ее рассказ соответствует правде, то она – жертва, согласно закону о противодействии торговле сексом. В таком случае ее использовал и избил покупатель, и ей следует поговорить с полицией и психологом.
Но так как София могла быть замешанной в серьезную террористическую операцию, она оказывалась вне действия законов и принципов правовой защищенности.
– Думаю, мне лучше подождать в контрольной комнате, – сказала Жанетт.
Сага ввела код и открыла дверь старого ледяного бассейна.
Ярчайший свет в огромном, лишенном окон помещении; видеокамера регистрировала все происходящее.
Бассейн был спроектирован для двухсот тонн льда, который в случае атомной войны понижал бы температуру воздуха, если бы в огромном убежище стало жарко из-за тепла, выделяемого человеческими телами.
София Стефанссон в странной позе стояла на пластиковом коврике посреди помещения. Руки связаны за спиной, тело подалось вперед и всей тяжестью висит на тросе, который тянулся к половице под траверзой. Плечи напряжены, голова опущена, пряди волос закрывают лицо.
Глава 10
Подойдя к Софии, Сага проверила, жива ли та, и объяснила, что сейчас бережно опустит ее на пол, но было бы хорошо, если бы София помогала ей – так, чтобы спуститься без травм.
Ослабив напряжение троса, Сага начала крутить лебедку. Таль пощелкивала, София медленно опускалась. Одна нога так и торчала под странным углом.
– Поставь пятку на пол и упрись! – крикнула Сага.
Вид израненных лодыжек Софии заставил Сагу вспомнить об окровавленных ремнях на столбиках кровати на втором этаже.
Сначала – там, потом – здесь, внизу, без контакта с окружающим миром, без объяснений.
София легла на бок на пластиковый коврик, тихо, измученно дыша. Без косметики она выглядела моложе, она могла оказаться сколь угодно юной. Веки отекли, синяки на шее стали темнее.
Сага ослабила тряпочные петли на ее руках. София дрожала, напрягшись всем телом.
– Не мучьте меня, пожалуйста, – выдохнула она. – Я ничего не знаю!
Сага подошла к стене, подняла к потолку пустой трос и подвинула Софии стул.
– Меня зовут Сага Бауэр, я комиссар полиции безопасности.
– Хватит, – прошептала София. – Прошу вас. Я больше не выдержу.
– Послушай, София… Я не знаю, что с тобой здесь делали, мне жаль, что так получилось, мы с моим шефом разберемся, кто в этом виноват, – пообещала Сага.
София подняла голову. Щеки были пятнистыми от плача, с нее сняли все украшения, темно-русые волосы потными прядями облепили бледное лицо.
Сага на себе тестировала пытку утоплением, это входило в спецподготовку, но не думала, что она настолько эффективна.
Сага посмотрела на ведро, где тряпка плавала в воде, смешанной с кровью, и подумала: этой пыткой полицейские добыли только тайны подвергшейся ей женщины, больше ничего.
Сага открыла бутылку минеральной воды, помогла Софии сделать глоток и дала ей дольку шоколада.
– Когда меня отпустят домой? – прошептала София.
– Не знаю. Сначала нам надо получить ответы на несколько вопросов, – с сожалением сказала Сага.
– Я уже все рассказала. Я не сделала ничего плохого, я не знаю, почему я здесь, – заплакала София.
– Я тебе верю, но мне надо знать, почему ты оказалась в том доме.
– Я все рассказала, – всхлипнула София.
– Расскажи еще раз мне, – мягко попросила Сага.
София осторожно подняла затекшие руки, чтобы вытереть слезы.
– Я оказываю эскорт-услуги, и он связался со мной, – тонким голосом произнесла она.
– Как? Как он связался с тобой?
– Я дала объявление, он прислал мне электронное письмо, написал, что именно его интересует.
Молодая женщина медленно села, взяла еще дольку шоколада, сунула в рот, раскусила.
– Ты взяла с собой слезоточивый газ. Ты всегда его берешь?
– Да, всегда, хотя большинство клиентов милые и обходительные… У меня больше проблем с теми, кто влюбляется в меня, чем с теми, кто со мной груб.
– Но разве никто не знает, куда ты ездишь? Разве нет человека, который может приехать на выручку, если тебе понадобится помощь?
– Я записываю имена и адреса в книжку… а Тамара – моя лучшая подруга… он был ее клиентом, и она говорила – он не проблемный.
– Тамара, а по фамилии?
– Йенсен.
– Где она живет?
– Она переехала в Гётеборг.
– У тебя есть ее телефон?
– Да, но я не знаю, действующий ли он.
– У тебя есть еще подруги, которые оказывают эскорт-услуги?
– Нет.
Сага отошла на несколько шагов, посмотрела на Софию. Наконец-то девушка говорит правду о своей работе.
Эти сведения никак не противоречат ее рассказу об убийстве – даже при том, что едва ли подтверждают его.
– Что ты знаешь о своем клиенте?
– Ничего… Он очень много заплатил, чтобы его связали в постели.
– Ты его связала?
– Почему вы все задаете одни и те же вопросы, не понимаю! Я не вру, зачем мне врать?
– Расскажи только, что случилось на самом деле. – Сага попыталась поймать взгляд женщины.
– Он подсыпал мне наркотик и связал…
– Как выглядела кровать?
– Большая. Я не особенно помню. Какая разница?
– О чем вы говорили?
– Ни о чем. Он был мерзкий, и все.
Техники-криминалисты уже проверили ее компьютер, телефон и записную книжку с адресами. София явно не знала, что ее клиент – министр иностранных дел Швеции.
Сага смотрела на напряженный рот и измученное лицо молодой женщины. Она снова подумала, что София воспроизводит свой первоначальный рассказ как-то слишком хорошо. Словно избегает мелких подробностей, чтобы ее не поймали на лжи.
– Когда ты пришла, у ворот стояли какие-нибудь машины?
– Нет.
– Что он ответил, когда ты позвонила в домофон?
