– Это они должны были перевестись в другую школу.
– Никаких шансов. – Рекс пожал плечами. – Вся сила у них, я был пустым местом, кто стал бы меня слушать… Директор, учителя – все защищали их.
– Надо было рассказать все полиции, – серьезно сказал Самми.
– Безнадежная затея, – ответил Рекс.
– Но папа, все нормально, ты повар, ты классный, ты же никому не сделал зла за всю свою жизнь.
– Не все так просто.
Самми потрогал мешочки с упакованным в вакуум мясом на водяной бане, проверил температуру и время.
– Мясо пролежало уже два часа, – сказал он.
– Тогда возьми масло, несколько веточек тимьяна, зубчик чеснока и…
Солнце зашло за тучу; по окну, выходящему в сад, застучал серый дождь. Электрический свет сделался голым, ограниченным летучими тенями. Рексу вдруг показалось, что в ресторане что-то шуршит, словно тело, одетое в пластик, протискивается между столиками.
Он, помешкав, вышел к помещению, игравшему роль шлюза между кухней и залом ресторана, и остановился, осторожно нажал на дверную ручку, прислушался.
– Что там? – спросил Самми у него за спиной.
– Не знаю.
Рекс прошел в скрипнувшую вращающуюся дверь и вышел в пустой зал. Было что-то от сонного видения в этих накрытых столах и дожде, поливавшем окна; водянистый свет на белом льне, серебристых приборах, на винных бокалах.
Рекс дернулся, когда в заднем кармане зазвонил телефон. Номер не определился, но Рекс все равно ответил. Связь была плохая, в трубке трещало. Через большие окна были видны машины и люди, спешащие с зонтиками под дождем. Рекс повторил свое имя, подождал несколько секунд и уже собрался было положить трубку, как вдруг, словно издалека, послышался детский голос: “Ten little rabbits, all dressed in white, tried to go to Heaven on the end of a kite…”
– I think you’ve dialed the wrong number
[9], – сказал Рекс, но ребенок, кажется, не слышал его и продолжил проговаривать считалку.
“Nine little rabbits, all dressed in white, tried to go to Heaven on the end of a kite. Kite string got broken, down they all fell. Instead of going to Heaven, they went to…”
Рекс слушал, как убывают кролики в считалке, пока разговор не прервался.
В одно из окон он увидел ребенка, стоявшего под виадуком метрах в пятидесяти от ресторана. Лицо, скрытое серой тенью, исчезло, когда ребенок повернулся и вошел в темный гараж-парковку.
Глава 70
Воздух был душным, маслянистый свет разливался над полями возле Нюнэсвеген. Йона обогнал грузовик, в кузове которого подскакивал строительный мусор.
Помощник директора Людвиксбергскулан отказался выслать списки учеников, если Йона не сможет предъявить официальный запрос от прокурора или руководителя предварительного расследования.
– Это частная закрытая школа, – пояснил директор по телефону. – Нас не касаются ни принципы гласности, ни обязанность сообщать сведения об учениках.
Три первые жертвы могли иметь отношение к интернату тридцать лет назад, думал Йона, ведя машину по направлению к Людвиксбергскулан.
Очень вероятно, что будущие жертвы тоже связаны с этой школой.
А может быть, и убийца.
Школа – вот точка, объединяющая всех, подумал Йона.
Но все каким-то образом укоренено еще глубже.
Он должен решить это особенное уравнение, найти алгоритм, решить загадку.
По дороге он слушал плейлист, составленный для дочери, Люми. Старые записи шведской народной музыки, гонглотар и хамбу. Скрипки навеяли печаль по лету, желания молодости, предвкушение светлых ночей.
Он думал о свадебном венце Суумы из переплетенных корней, о ее улыбке, когда она встала на скамеечку, чтобы поцеловать его.
После Эсму Йона съехал с шоссе и поехал на восток, к морскому побережью, следуя по узкой дороге на широких спинах мостов и по туннелю между четырьмя островами.
Он был на Мускё, когда позвонила Сага. Музыка стала тише, Йона коснулся дисплея и ответил.
– Мне надо поговорить с тобой, – начала Сага без предисловий, и Йона услышал, как она заводит мотоцикл.
– А тебе можно?
– Нет.
– Тогда мне тоже нельзя говорить с тобой.
Йона подумал – сколько иронии в том, что они с Сагой пытаются решить загадку убийства вместе, хотя их задачи – словно ночь и день: она должна все скрыть, а он – вывести все на свет божий.
Серебрилась неподвижная вода; Йона увидел, как стая уток отделяется от своего отражения и взлетает. Сага рассказывала, что у Рекса была подружка, Грейс Линдстром, которая бросила его ради Виллиама Фока.
– Дальше будет интересно, – предупредила она.
– Я слушаю, – ответил Йона; теперь он ехал мимо учебного плаца.
– У Виллиама в школе было нечто вроде клуба для избранных. Не знаю, где все это происходило, но место называлось – Кроличья нора.
– Кроличья нора, – повторил Йона и подумал, что они приближаются к разгадке.
– Ее мы и ищем, так?
– У тебя есть имена членов клуба?
– Только Грейс и Вилле.
– Других нет?
– Рекс ничего не знает.
– Но должна знать Грейс.
– Ну да, но она, кажется, живет в Чикаго…
– Я еду, – сказал Йона.
– Нет. Я говорила с Вернером, и я еду туда, как только добуду адрес.
– Хорошо.
Йона мягко притормозил и въехал в аллею, которая привела его прямо к Людвиксбергскулан. Большое главное здание походило на старинную усадьбу – белые оштукатуренные стены из камня, крыша с мансардой.
На гостевой парковке Йона вылез из машины и прошагал по гравию к широкой лестнице. Земля была усыпана синими цветами, у которых косули или кролики объели листья и погрызли стебли. Йона нагнулся и поднял один из сорванных цветков, валявшихся на земле.
Он прошел мимо группы детей в синей школьной форме, со связками учебников в руках.
В холле висела большая цветная фотография, изображавшая школьный участок со стрелками и цифрами. На участке находились четыре общежития для девочек и четыре – для мальчиков, дом сторожа, квартиры учителей, конюшни, сарай, водонапорная башня, спортивные площадки и пляжный домик.
Открыв стеклянную дверь, Йона вошел в приемную директора, предъявил удостоверение секретарю, и его проводили в большую комнату с дубовыми лакированными панелями и огромными окнами, выходящими в парк. Над письменным столом висели в рамках портреты особ королевской фамилии, учившихся в интернате.
