— Странный человек этот Шлыков, — вздохнула я.
— Марии Николаевне он однажды сказал: «Вы наверняка осуждаете меня за то, что я маму не любил», — добавил Игорь. — И все, больше после этого Андрей пожилую женщину не навещал.
Глава 16
Утром около восьми часов раздался звонок в дверь. На экране домофона я увидела незнакомое женское лицо и предусмотрительно поинтересовалась:
— Кто вы?
— Здравствуйте, Виола Ламборджиновна, — пропищали из динамика. — Вы сегодня ждете Риту?
— Да, она всегда по четвергам квартиру убирает. А что?
— Ритушка угодила в клинику с аппендицитом, вместо себя меня прислала, — объяснила незнакомка. — Меня зовут Лилей.
Прошли те времена, когда многие москвичи не запирали двери в квартиру и распахивали их, забыв осведомиться: «Кто там?»
— Подождите, — попросила я и набрала телефон Маргариты.
Трубку взяла пожилая женщина.
— Слушаю.
— Можно Риту? — попросила я.
— Кто ее ищет?
— Виола Тараканова.
— Ой! Здрассти! — обрадовались на другом конце провода. — Я мама Ритоньки. Меня зовут Светлана. Отчество не спрашивайте, без него я чувствую себя моложе. Ритусю прооперировали ночью. У нее два дня живот болел, она думала, съела что-то несвежее. А уж когда совсем скрутило, «Скорая» приехала, и дочку сразу на носилки уложили. Уж так врач ругался! Даже обозвал нас курицами за то, что сразу к медикам не обратились. А ведь я это советовала дочурке, да разве она меня послушает… Ритуня ну невозможно переживала из-за того, что вас подведет. Она всегда говорит: «Виола Лёновна моя лучшая хозяйка».
— Простите, — перебила я болтунью. — Кто такая Лиля?
— Сестра Ритуси, моя дочка. Она замечательный человек! — затрещала с удвоенной скоростью мамаша. — Лилечка у вас прекрасный порядок наведет. Она мегапрофи, прямо не человек, а автомат. Надраит санузлы и кухню до полного блеска, белье погладит-постирает… А-а-а! Вы испугались, увидев на пороге Лилечку, да? Ха-ха! Не бойтесь, она не кусается. Милая, тихая, скромная, застенчивая. Вы уж ее Петю не выкидывайте на улицу, он всегда с мамой. Не волнуйтесь! Лилечка надежна, как банк Швеции… или… нет, Швейцарии… Или все же Швеции? И еще хочу сказать…
Я положила без устали тараторящую трубку на полочку у зеркала и сказала в домофон:
— Лиля, поднимайтесь в квартиру.
Из мобильного продолжала потоком литься речь, но я не слушала Светлану.
В прихожую вошла крепкая женщина лет тридцати пяти.
— Доброе утро, Виола Ламборджиновна!
— Давайте обойдемся без отчества, — попросила я.
— Вы прямо как моя мама, — хмыкнула Лиля, — ее коробит, когда кто-то «Никифоровна» произносит.
— Я поняла это, — сказала я и покосилась на верещащий сотовый.
Лиля показала на него пальцем.
— Там мамуля? Трындит?
— Ой, да, все говорит и говорит, — согласилась я, — неудобно прерывать человека.
Лиля без спроса схватила мою трубку и нажала на красную кнопку.
— Все. Больше мамуська вам не помешает. Если ее не остановить, до утра пролялякает. Сейчас все уберу, только Петю выну.
Лиля начала копаться в здоровенной кошелке, которую, войдя в прихожую, поставила у вешалки.
— Петя, ты где? — запричитала она. — Петя, отзовись! О нет… По дороге я заглянула в кафе, знаю, что все хозяева терпеть не могут домработниц кормить-поить, вот и решила перекусить. Значит, Петю там забыла! Боже! Мой мальчик!
— Сколько лет ребенку? — спросила я.
— Точно неизвестно, он подкидыш, — всхлипнула Лиля, — веду отсчет его возраста с того момента, как он у меня оказался — год и четыре месяца. Крошка совсем.
— Значит, еще не разговаривает, — подытожила я.
— Конечно нет, — всхлипнула Лиля. — Только мечтаю, чтобы он начал болтать, но… Господи! Что же делать?
Сестра Риты схватила свою торбу, перевернула ее и потрясла. На пол выпали кошелек, флисовое одеяло голубого цвета с картинками, изображающими зайчиков, расческа и шоколадка.
— Вы носите малыша в сумке? — с запозданием удивилась я.
— Ему там нравится, — заныла Лиля. — И в руках неудобно, он тяжелый.
— Вообще-то человечество придумало коляски… Бежим! — сказала я, надев кроссовки.
— Куда? — спросила Лиля.
— В кафе, — пояснила я, выходя к лифту. — Скорей всего, ребенок там слезами заливается, а управляющий уже в полицию звонит.
— Нет, Петя никогда не рыдает, — заплакала Лиля и поспешила за мной. — Он тихий, от него шума нет, поэтому я и взяла его себе. Одной тяжело, вечерами одиноко. Сначала хотела мужа завести, но потом своего отца вспомнила и отбросила эту затею. Еще попадется пьяница, как папаша!
Мы спустились во двор.
— Нам к метро, — жалобно объяснила Лиля. И продолжила начатую тему: — Мужика в доме иметь неплохо — кран починит, денег даст, мусор на помойку вынесет. Но если подумать, он еще и мозг вынесет. То ему одно, то другое: пить, жрать, чистые носки-рубашки. Секса потребует, потом у телика сядет, закурит. Фу! Лучше собаку завести. Пес дом сторожит, хозяйку любит. Веселый, играть с ним забавно. Но опять же, если подумать… Гулять-то с ним надо каждый день в любую погоду! Еду ему покупать, лапы мыть, шерсть чесать. И нагадить он на ковре может. А палас у меня дорогой, импортный. Фу. Нет, уж лучше кошечка. Они мимимишные, пушистые, мурлычут, хозяйку обожают, на спине у нее топчутся, боль лечат, гулять с ними не надо. Но если снова подумать… Ведь корм покупать придется, наполнитель для туалета, шерсть по квартире летать будет, когти у котов острые, исцарапать могут до крови. Фу. Пожалуй, лучше птички. Они песни поют, веселые, едят мало, на зернышках не разоришься, гранулы им в лоток, как коту, не надо сыпать, не нужно выгуливать, как собаку, носки, как мужу, не стирать. Идеальный вариант. Но если подумать, птица…
— Начнет по квартире летать, накакает хозяйке на голову, — пробормотала я. — Фу!
Лиля остановилась.
— Вау! Вы единственный человек, который меня до костей понял. Остальные сразу говорили: «Заткнись, Лиля». Мы с вами одинаково мыслим, вы моя родная половинка.
Я опешила, а сестра Риты раскрыла объятия и повисла на моей шее со словами:
— Дорогая Ламборджиновна! Я люблю вас!
Я высвободилась из цепкого кольца рук.
— Лучше поспешим за Петей.
— Да, да, да, — запричитала Лиля, — вы, конечно, правы, потом поцелуемся.
Сетевое заведение, в котором она поела перед тем, как идти на работу, было не слишком далеко от моего дома. Через пару минут я вошла в большой зал и начала искать менеджера, но никто в форменной одежде не попадался на глаза. И тут одна из кассирш подняла руку. Я мигом подбежала к ней.
