Настроение у меня было хреновое, и ее игривый тон вызывал раздражение, поэтому и ответ прозвучал резко:
– Прибраться в рубке нужно, тупая ты сучка! И труп спрятать! Скоро завоняет!
Девушка на экране отпрянула, закрыв голову руками в ужасе, и пролопотала:
– О mi seсor terible!
[51] – И уже по-русски, отняв ладони от улыбающегося лица: – Здорово, лапотник, чего разорался, щас побежала швабру искать, может, топлес желаете? – и заразительно рассмеялась, закинув хорошенькую головку. – Ты правда ожидаешь, что я сейчас вылезу из экрана в переднике и давай тут тряпкой шуровать? Ох, милый, насмешил! Ну ладно, не хмурь брови, экие вы, русские, буки! – Она перестала смеяться, надела красивые очки в темной оправе и уже голосом заправского лектора веско заговорила:
– Самый надежный и экономичный способ избавиться от неживой биомассы – снять плоть с костей и засунуть в кухонный агрегат кают-компании для получения питательной пасты, части скелета следует засунуть в дробилку медицинского отсека и впоследствии использовать при приготовлении супов… – И снова эта говорящая голова прыснула смехом, не удержав серьезный тон. – Видел бы ты свое лицо, милый, это же шутка, не дуйся! Ну все-все, теперь серьезно: за пультом управления – две желтые бочки, торчат из бортов. Это торпедные аппараты. Опустишь черную ручку любого из них: установленная торпеда вернется в хранилище. Нажмешь синюю кнопку – люк откроется, сунешь туда, что считаешь нужным, – захлопнешь, снимешь прозрачный пластмассовый колпак с красной кнопки, нажмешь на нее. Камера пуска наполнится водой. Внешняя крышка откроется, автоматически включится продув, жидкость вместе с телом воздух вытеснит за борт, искусственный интеллект, – она отсалютовала, – восстановит герметичность. Все, вонять не будет! Потом ты задраишь люки кают-компании и операционной, выйдешь в жилой отсек, закроешь дверь с той стороны и посидишь в каюте минут двадцать-тридцать. Я включу пожарный режим, пущу в рубку забортную воду (не переживай, тут все водонепроницаемое и водостойкое), потом продуемся и все зальем мылом, потом смоем из питьевой цистерны и высушим горячим воздухом из машинного отделения, снова продуемся, чтобы нефтепродуктами не пахло, – и чистота, приходи кум любоваться!
Нарисованная картинка показалась мне привлекательной, и я начал выполнять инструкции электронной красавицы под градом едких замечаний:
– Ну что ты над ним застыл, как памятник, всплакни еще! Ты бы видел, как он на доктора подло напал, и это при том, что наш лечила собирался этого подонка врачевать! Я тоже касторкиных не жалую, но чтоб вот так – рука б не поднялась! Небось, если б ты Энрике в тот момент застал, особо церемониться не стал бы, а? Громила, как там у вас? Глаз на джопу натянул бы, а!
Под эту музыку пришлось смазать прощание с врагом, тем более приходится с неприязнью признать, что эта пиксель-стерва абсолютно права! Я закинул труп Энрике на плечо и потащил к торпедному аппарату, но не сдержался и буркнул, чтобы оставить последнее слово за сапиенсами:
– Руки б она не подняла – нету у тебя никаких… конечностей!
И тут же получил чувствительный тычок в мягкое место пониже спины манипулятором, выехавшим из панели управления. От удара я потерял равновесие и сделал несколько быстрых шагов к торпедному аппарату под звонкий оскорбительный смех этой наглой новинки софта.
– Эй, потише, – возмутился я, – а то выключу!
– Давай-давай, не задерживай, – по-сержантски распорядилась Вайнона-Олеся, – если все сделаешь как надо – сиськи покажу!
– Очень надо, – хмыкнул я, нажимая рычаги и кнопки, согласно полученным инструкциям.
Когда аппарат открылся, оттуда пахнуло опасностью: порохом и вороненой сталью. Я положил тело Энрике в трубу для пуска торпед, постоял над ним с минуту, мысленно прощаясь с храбрецом, захлопнул люк до щелчка и поспешил задраить люки медицинского отсека и кают-компании. Мне хотелось поскорее убраться и смыть с себя запах смерти и крови.
– Ты куда, мужчина, – промурлыкала Райдер-Судзиловская, – а смотреть?
Я обернулся: теперь эта кучка ноликов-единичек напялила на себя кожаный комбинезон, который обтягивал ее ладную фигурку от шеи до кончиков пальцев. Оставляя открытой только аккуратные шарики грудей со стоячими сосками-вишнями. Признаться, картинка была достойна восхищения. Образ жестокой садо-доминанты дополняли высокий хвост черных волос на макушке и длинный плетеный хлыст, который кольцами ниспадал до блестящих туфель на нереально высоких каблуках.
Я невольно хохотнул. Да, Электроник держит слово: обещала – показала.
– Это еще не все, – лукаво прошептали полные губы.
Девушка повернулась спиной. Тыл был так же черен и блестящ, за исключением ослепительно белых ягодиц, которые вызывающе торчали из овальных прорезей. Сокровенное скрывала только тонюсенькая полоска кожи. Черный глаз ожидающе поблескивал над вздернутым плечом. Внезапно экран побелел, и Всадник-Лодочник
[52] предстала передо мной пай-девочкой – в сером деловом костюме и ярко-желтой блузке с отложным воротом, аккуратной стрижкой в стиле «паж».
– Ну, чего уставился?! – вернулась она к прежней хамоватой манере.
– Глаза зачем? – автоматически отшутился я и повернулся, чтобы уйти.
– Постой, красавчик, мы еще не закончили! – остановила меня Валеся (Вайнона плюс Олеся, я решил так ее называть, для краткости).
Обернувшись, я был ошеломлен яркими красками. Валеся мелькала на экране, зовущая и обнаженная, одетая и отстраненная, горячая и страстная, жестокая и холодная, доступная и недосягаемая. Связанная, распятая, молящая на коленях, неумолимая амазонка, шаловливая спортсменка, заботливая медсестра – картинкам не было конца! Вереница образов закружила меня цветной эротической метелью так, что у меня захватило дух и мир слегка пошатнулся.
– Что, змееныш, не ожидал?! – Экран заполнило только лицо электронной дивы. – Ладно, хорошего понемножку! Свободен!
Я, как зачарованный, повиновался, на сетчатке отпечатались многочисленные позы Валеси, как после фотовспышки: зеленые женские фигурки в самых соблазнительных положениях. Так и побрел, себя не помня, в каюту, даже люк не задраил, но электрозамок сработал – автоматика или эро-интеллект помогли. Вот посмотри – пиксели на плоскости, а как забрало! Да, женщины – это соблазн, и неважно, из чего они сделаны.
В каюте меня ждала, к моему удивлению, еда: на небольшом откидном столике стояли тарелки, накрытые металлическими крышками, из-под которых струились пленительные ароматы горячей пищи. Здесь была уха из белорыбицы с икрой морского ежа, приготовленная на пару дикая семга с водорослями и жареная треска с моллюсками. Порции были небольшие, но морепродукты пахли свежестью, и разнообразие с лихвой компенсировало количество.
