Нет-нет, Бахметьев не жалуется.
Он сам выбрал эту работу. И бессонные ночи, и ненормированный рабочий день. И на угрозы нарывался, особенно поначалу. Он сам выбрал и ни секунды не пожалел. А Ковешников что? Всего лишь обременение. Побочный эффект.
Никогда Бахметьеву не понять Ковешникова. Никогда не привыкнуть к его бесконечным манипуляциям, вероломству, наплевательству на все и вся. К его цинизму: булочки-пекан форэва! Если в существующей где-то альтернативной реальности Ковешникова изобличат как кровавого маньяка — Бахметьев нисколько не удивится. И то, как Ковешников ведет себя на ближних подступах к убийству, ни на одну голову не натянешь. По-другому и не сказать.
Отирающийся (а он именно отирается) на месте преступления Ковешников меньше всего похож на работника правоохранительных органов. Скорее на зеваку. Или на человека, который видит перед собой совсем не ту картинку, что видят остальные. Может быть, это и есть пейзаж из альтернативной реальности, и даже скорее всего. Правда, не той, где Ковешников — серийный убийца, а той, где он просто придурковатый парень в плаще из секонд-хенда. В искомом пейзаже преступление еще не произошло, но вот-вот случится. И секонд-хендовский придурок — единственный, кто оказался в нужное время в нужном месте. Для него все и разыгрывается, а ему остается лишь фиксировать действо на сетчатку глаза. Ну и на свой покоцанный смартфон, разумеется.
Вот и сейчас там, на дне маленького оврага, Ковешников делал то же, что и обычно. Застывал подолгу на одном месте. Присаживался на корточки и снова застывал. Делал снимки. Целые серии снимков: в основном — кроны деревьев, небо и проплывающие в нем облака. Ковешникова и впрямь можно было принять за праздношатающегося обывателя, что только он забыл среди занятой делом бригады криминалистов?
Пытается поставить себя на место убийцы.
Пытается поставить себя на место жертвы.
Это были всего лишь домыслы Бахметьева, его догадки; ведь что происходит под ковешниковской черепной коробкой, никому неизвестно. Возможно, что-то не очень хорошее. Что заставляет его так странно пахнуть. «Трупятина» проходит по ведомству черного юмора, образцы которого время от времени демонстрирует Ковешников; но этот запах — не трупятина. Одеколон, пот и табак — именно так кажется на первый взгляд. Но за всеми этими мужскими и такими понятными запахами скрывается что-то еще. И Ковешников вовсе не горит желанием, чтобы оно вылезло наружу. Вот и все.
К тому же Ковешников не курит. Не пользуется ни одеколоном, ни туалетной водой. Но постоянно жует мягкие тянучки из лакрицы, просто запихивается ими. Отвратительная вещь — лакрица.
И сам Ковешников временами отвратителен.
Зачем он лег неподалеку от убитой девушки? Устроился прямо на земле, где смешались прошлогодняя прелая листва и совсем зеленая, слетающая с деревьев по случаю сентября. Подложил ладонь под голову и разглядывает ее. Примерно так мужчина, проснувшийся посреди ночи, смотрит на свою возлюбленную. Бахметьев не может вспомнить, когда в последний раз разглядывал девушку во сне. Возможно, этого ни разу не случалось. Просто девушки подходящей не было, все какие-то приблизительные попадались.
Та, что внизу, в овраге, — не приблизительная.
Она красивая.
«Тупо красивая», как сказал бы бахметьевский приятель Коля Равлюк. Коля не имеет никакого отношения к органам, работает экспедитором и развозит корма — кошечкам и собачкам. Свободное время он проводит в спортбарах и стрип-клубах и за всю свою жизнь прочитал только одну книгу — «Хижина дяди Тома». Зато два раза — в чем он сам неоднократно признавался. Коля иррационально и безнадежно долго болеет за футбольную команду второго дивизиона «Луч-Энергия» из Владивостока, которую и в глаза-то не видел.
— Вот посмотришь, — не раз говорил Коля Равлюк Бахметьеву. — Когда-нибудь «Луч-Энергия» выиграет чемпионат страны. А возможно, и Лигу чемпионов.
— Мы не доживем, — не раз говорил Коле Бахметьев.
— А если?
— Ну, если твой «Луч-Энергия» купит парочку испанцев. Парочку немцев. Парочку англичан и хорвата. И Месси.
— Роналду, — тут же начинает торговаться Коля.
— Один черт. Этого не случится никогда.
— Но когда случится, ты посчитаешь это закономерностью. Иначе и быть не могло.
— Да?
— То, что никогда не могло произойти, — происходит обязательно.
— При каком условии?
— Без всяких условий.
Межеумочная философия Коли Равлюка раздражает Бахметьева, но это не мешает им встречаться два раза в месяц: по средам (спортбары) и пятницам (стрип-клубы). К тому же, при всей своей недалекости, Коля отличный психолог, интересно, что бы он сказал о Ковешникове? Впрочем, Бахметьев знает ответ:
«Тупо сукин сын».
Сукин сын помахал Бахметьеву рукой со дна оврага: спускайся, мол, задрота кусок. Спускаться Бахметьеву не хотелось. Он уже был там час назад вместе с Бешулей и ребятами из криминалистической лаборатории. Он видел девушку — не приблизительную. Темноволосую, с короткой стрижкой и правильными, очень тонкими чертами лица. Девушка показалась Бахметьеву смутно знакомой, но он точно никогда не видел ее. Не разговаривал с ней. Иначе не забыл бы никогда и думал бы о ее стрижке, о ее лице, стоя в пробках под радио «Нева-FM». Или стоя в очереди в кассу в гипермаркете. Ну а девушка, судя по всему, ни в каких очередях отродясь не стояла. В пафосном магазине «Babylon» и не менее пафосных бутиках очередей нет по определению. А в других местах ее всюду пропускали впереди себя — такие же отзывчивые парни, как Бахметьев, число им — легион. Единственный, кто встал бы на пути девушки, — Ковешников. Следак проехался бы по ней сексистским катком и погнал бы ее в конец очереди, — к ланцетникам и австралопитекам.
Несомненно, так бы все и случилось, будь девушка жива. Но девушка мертва, и женоненавистник Ковешников просто вынужден быть на ее стороне. Вынужден защищать ее — как отец, как старший брат. Потому что защитить саму себя она больше не в состоянии. А Бахметьев…
У Бахметьева что-то ноет и ноет в груди.
Надо полагать — сердце, больше нечему. Так происходит всегда. Так происходило и на прошлых вызовах, когда выехавший на место происшествия Бахметьев оказывался лицом к лицу с убитыми девушками. За последние несколько месяцев произошло два тяжких преступления, умышленных убийств с особой жестокостью, темноволосая красотка — третья по счету. И почерк похож. Тела слегка (скорее — даже формально) присыпаны землей, следов сексуального насилия нет. Горло жертв перерезано. Судмедэксперт Бешуля утверждает, что опасной бритвой. Орудие по нынешним временам экзотическое, но и чем-то особенно эксклюзивным его не назовешь. Есть еще детали, позволяющие связать воедино все три преступления. Кое-что было найдено в телах самих жертв, но есть и то, что демонстративно лежит на поверхности.
Красное и зеленое.
