Францев сидел за своим рабочим столиком, услышав звук открывающейся двери, поспешил навстречу.
— Квартиру осмотрел, как ты приказал, вместе с Аленой и ее мужем. Алена, как крыса, сразу стала в вещах рыться. Даже Аркадий не выдержал, крикнул на нее, чтобы не смела прикасаться. А та ответила, что просто хочет все сложить…
— Ты не про это — о деле давай.
— Ну я нашел кое-что. Ты был прав: имелся у Карины ежедневник, и даже не один. В один она стихи записывала. Оказывается, поэзией баловалась. Но там еще какие-то подсчеты, на что деньги уходят. За квартиру, на продукты… Но это не главное. В другом ежедневнике за последние полтора месяца тоже записи: сколько товара получила для реализации, какая выручка. Опять стихи… Хочешь, почитаю? — И участковый тут же начал декламировать: — Прости меня, что я такая, что по наивности грешна… — Он замолчал, перелистнул лист и произнес с еще большим пафосом: — Я только одного хочу, чтоб посреди ночей безлунных меня, как скрипку, ты прижал к плечу, перебирая волосы, как струны… Как тебе? По-моему, складно. Там много еще стихов.
— Больше ничего интересного?
— Есть кое-что. Номера телефонов, записи, напоминания самой себе типа «зайти в школу к Артему по поводу математики» или «надо быть гордой и не ходить больше к нему», «Алик сволочь, Алена дура». Последнее как надпись на школьной стене — обязательно надо написать то, что и без того всем известно.
— Не тяни, я ведь чувствую, что чего-то нарыл.
— Вроде того. На одной из последних страниц записан номер мобильного телефона и указано так — «новый тел. Пог». На, посмотри сам.
Павел взял ежедневник и увидел, на что показывает пальцем участковый.
— Ну и что с того?
— Как что? «Пог» может означать Погудин.
— Что с того?
— Так их вроде ничего не связывало. Может, конечно, они знали что-либо друг о друге, но уж точно не общались: ни любви, ни дружбы, ни делового общения. А если учесть, что убили Карину возле его дома…
— Но ты сам говоришь, что Погудин подъехал после обнаружения тела и помог тебе, выставил оцепление, потом проверял записи камер…
— Ну да. Но все равно я проверю, кому принадлежит номер. Хотя можно не проверять. «Пог» — это, скорее всего, Эдик Погосян, который на рынке занимается сдачей в аренду торговых площадей и прилавков. Мужик неплохой, но душный и крикливый. Страшно боится Ашимова.
— Что там еще интересного у нее записано?
— Разная бессмыслица. Похоже, что она привыкла писать стихи и заносить на бумагу какие-то бессвязные мысли просто так. Например, вот это: «Если бы не моя глупость на той заправке, я бы теперь помогла тому, кого люблю, даже ценой собственной жизни». Или пишет по-английски — ad rem… Ничего себе — английский знала.
— Это на латыни, означает «По сути дела». Дальше что?
— А дальше «Убить гадину». И три восклицательных знака. Вот, можешь сам посмотреть.
Он поднес к лицу Кудеярова книжку. Но Павел отстранился.
— Кто-то мешал ей жить, — продолжил Николай. — Причем очень серьезно. И это было связано с любимым человеком. А мы знаем только одного такого. Это Уманский, от которого Карина по непонятным причинам бегала последнее время. Она даже пошла на унизительную работу — продавать всякую ерунду по поездам. Для чего?
— Возможно, она пыталась найти там того, кто ей опасен и регулярно пользуется пригородными поездами. А если учесть, что предположительно наш маньяк выслеживает жертв в электричках, то, может, Карина отыскивала именно его.
— Так-то оно так, но как она могла искать маньяка, если сама оказалась первой его жертвой? Как-то не складывается…
— Вот мы и пытаемся в этом разобраться.
— Может, пивка возьмем? — предложил Францев. — Мне помогает: мозги сразу прочищаются — правда, не всегда.
И он засмеялся.
Глава двенадцатая
Пивной зал в помещении рынка оказался типичной забегаловкой. Следующее заведение, куда участковый привел Кудеярова, было заполнено до отказа, и тогда Павел сам предложил:
— Неподалеку «Романсеро», я там видел пивной автомат.
На самом деле Павел вспомнил не о кафе, а о Вике Гореловой. Захотел вдруг ее увидеть и надеялся встретить девушку там.
В зале народу было немного — из полдюжины столиков заняты всего два. За одним трое парней пили пиво, за другим сидела парочка, заказавшая бутылку шампанского. За стойкой стояла та же самая буфетчица, что была в прошлый раз, зал обслуживала та же самая молодая официантка. Увидев участкового и Кудеярова, буфетчица улыбнулась приветливо вошедшим и крикнула парням:
— Заканчивайте! Достали уже своими тупыми разговорами.
Парни хотели ответить ей, но в присутствии участкового решили промолчать.
— Привет, Зина, — поздоровался с ней Францев и кивнул на официантку. — Как дочка твоя выросла.
— Выросла, — согласилась женщина, — а все такая же глупая.
Павел тоже подошел к стойке.
— Какое пиво будете? — обратилась к нему Зина.
— Почему вдруг пиво? — удивился он. — Может, я кофе хочу заказать.
— Кофе вы у нас уже пили, так что попробуйте нашей местной достопримечательности.
— У нас тут пивоварня своя, — подтвердил Францев. — Я предпочитаю «Романовское» белое, а кто-то «Ветрогорское живое».
— На ваш вкус, — сказал Кудеяров буфетчице.
— А я пиво совсем не пью.
— Две кружечки «Романовского», — заказал участковый и показал Павлу глазами на свободный столик у окна.
Буфетчица позвала дочь, приказала ей обслужить хороших гостей, а сама, подхватив мобильный телефон, скрылась за перегородкой, где стояли пустые кеги.
Но в зале было тихо, и потому Павел услышал то, что Зина произнесла в трубку:
— Оба здесь. Городской и наш.
Францев, судя по всему, тоже услышал, потому что, не отрывая взгляда от окна, шепнул:
— Романову доложила.
Буфетчица вышла из-за перегородки, сердито махнула рукой парням, и те, залпом выхлебав остатки пива, не споря, направились к выходу. Парочка тоже поспешила наполнить бокалы.
— Суровая дама, — негромко сказал Кудеяров. — Она здесь что — в авторитете?
— По старой памяти. Когда кто-то здесь бузить начинал, она тут же сообщала Романову, прилетали романовские гоблины и решали вопрос очень жестко. Давно это было, но память народа хранит подобные знаковые события. Разве ты не знал?
— При мне такого не было.
— Так и при мне тоже, но я люблю с народом беседовать.
Официантка принесла две кружки и поставила на стол блюдечко с солеными фисташками.
