— Мы в курсе, — поторопил рассказчика Францев.
— Так вот, там у них была левая продукция…
— А при чем здесь Уманский?
— Так вот в этом-то все и дело, что Уманский должен этому мужику десять тысяч баксов, а с процентами почти тридцать тысяч. Пошел этот мужик к Лене. Позвонил, а Леня спрашивает: «Кто ко мне пришел?» А тот отвечает: «Твой старый друг из Мариуполя». Дверь открылась. Мужик заходит и видит Леню, то есть Уманского. И замечает, что наш Леня вроде как выше ростом стал и как-то чуток моложе. Но моложе — это еще как-то объяснимо, а рост как же? Но он вида не показывает, что удивился, проходит в дом, а там все так шикарно! Я лично не видел, но вот жена моя подтвердить может…
— Алена, ты правда Аркаше хотела «Газель» купить? — удивился Кудеяров.
— Да, — кивнула Сорокина. — Он вообще-то классно водит, очень аккуратно.
— Мне? «Газель»? С тентом? — не поверил Аркадий.
Алена кивнула. Муж обнял ее, прижал к себе и заплакал.
Францев посмотрел на Кудеярова, а тот лишь развел руками.
— Я сейчас быстро уже закончу, — вытирая слезы, закивал Аркаша. — Короче говоря, стал он беседовать с Уманским и полностью понял, что это не тот. Хотя он кивал про Мариуполь, про завод… и вообще. Но не тот! Мужик этот захотел взять… Слово забыл… Ну да, взять на понт! И говорит, когда ты мне, Леня, тридцать тысяч баксов вернешь? А тот смеется и говорит, что ничего ему не должен и он, мол, сам знает. Но на пиво тыщу готов подкинуть за хороший анекдот. Дал ему тысячу рублей и до двери проводил. Тот сразу в бар, где я сидел, а потом уже Карина подошла. Она, конечно, все и услышала, как тот мужик ругался, что он выведет самозванца на чистую воду. Сдаст ментам или киллерам знакомым… А потом Погосян повел Карину поговорить. А мужик тот ушел… Она за ним погналась, но не нашла. Пришла и стала меня пытать, откуда он и где его найти. Ну я сказал, что этот мужик в электричках каждый день ездит и работу ищет… Вот и все, что я знаю.
— Ты — молодец! — похвалил Аркадия участковый. — Благодарность тебе от лица полиции.
Аркадий вытянулся в струнку.
— Служу Отечеству!
Кудеяров поднялся, подошел к мужу Сорокиной и протянул ему руку:
— Спасибо тебе за огромную помощь.
Аркадий ответил на рукопожатие, потом пожал руку и участковому.
Повернулся и пошел к выходу.
Алена посмотрела ему вслед.
— Вы верите, что у моего дурачка медаль «За отвагу» и медаль Суворова?
— Не сомневаемся даже, — ответил Кудеяров и добавил: — Догоняй мужа! Хороший он у тебя парень.
Оставшись наедине с участковым, Павел сказал:
— Ну вот, одной загадкой меньше, почему Карина моталась по электричкам. Пыталась найти того украинца, разузнать как можно больше и отговорить предпринимать какие-то действия. А тот, судя по всему, просто ляпнул спьяну ерунду по поводу своих угроз.
— И тем не менее кто такой Леня Уманский, который вроде как и не он?
Францев поднял вверх палец, показывая, что какая-то идея пришла к нему в голову. Взял со стола мобильный и набрал номер. Когда ему ответили, спросил:
— Ты где? Едешь? Счастливого пути. Я просто еще раз поблагодарить хотел.
Сбросил вызов и посмотрел на Павла:
— Вася Кулек уже уехал.
Глава шестнадцатая
Они пили чай на кухне служебной квартирки участкового.
— Прямо не верится, — произнес Францев, — совсем не верится, что скоро появится своя собственная, благоустроенная. Куда не стыдно будет жену привести.
Он засмеялся.
— Есть кто-то на примете? — без улыбки поинтересовался Кудеяров.
Николай задумался.
— Если для серьезных отношений, то нет… То есть есть одна, которая мне нравится. Она, конечно, о моих симпатиях и не догадывается, да и староват я для нее. Ну и потом, у меня нет своего жилья, а она с родителями мается.
— Сколько ей?
— Тридцать. Симпатичная, замужем не была, детей нет. Есть у нас тут магазин «Тысяча мелочей». Так она там продавщицей.
— Магазин знаю и девушку помню. Синие глаза, стройная…
— Она и есть. По мне, так вообще — красавица. Все при ней, разве что тихоня вроде Вики Гореловой. Кстати, как у тебя с ней?
— Никак. А что должно быть? Я приехал, уехал, а она здесь останется.
— Так забери ее с собой.
— Я подумаю. Но поедет ли она? Вика…
— Погоди, — прервал его участковый и прислушался. — Тебе не кажется, что кто-то в дверь квартиры скребется?
Павел тоже прислушался, действительно раздавался тихий стук. Он кивнул и спросил ше-потом:
— Табельное при тебе?
Францев, осторожно ступая, зашел в комнату и тут же вернулся с пистолетом в руке. Подошел к входной двери, встал сбоку от проема, прижимаясь спиной к стене.
— Кто там? — спросил он громко.
— Это я — Вика Горелова, — прозвучал голос. — У вас звонок не работает.
Францев спрятал пистолет в карман и отпер задвижку.
Девушка переступила порог и, смущаясь, призналась:
— Я мимо шла, вижу: окна светятся — и вот решила зайти.
— И правильно сделала, — обрадовался участковый. — А мы как раз чай пьем. Так что присаживайся — третьей будешь.
— Вы откуда-то возвращаетесь? — спросил Павел.
— Из Обочинки. Сегодня у меня было первое занятие с ученицей.
— Как прошло?
— Нормально. Хотя девочка сложная. Во-первых, она мне сразу тыкать начала. Как оказалось, ее уже учили музыке. Точнее, пытались обучить. Но, судя по тому, как она играет, бе-зуспешно пытались. Я ее спросила, что она лучше всего исполняет из того, что с ней проходили, ответила: «Всё!» Попросила сыграть этюд Черни, знакомый ей. Ну и она… Ужасно, конечно. Ругать я ее не стала. Просто взяла карандашик и на каждой ноте поставила номер пальца, которым надо нажимать клавишу. Она фыркнула и заявила, что будет играть как ей удобно. Самое неприятное, что рядом стояла ее мама, смотрела на все это и улыбалась, убежденная в правоте дочери.
Вика, очевидно, вспомнила эту сцену и сама улыбнулась.
— Вот так. — Она посмотрела на Кудеярова и добавила, продолжая улыбаться: — Но я стерплю, уж больно деньги хорошие предложили.
— Рассчитываться будут после каждого занятия?
— За каждую неделю. Потом пришел глава семьи и пообещал премиальные, если я буду стараться.
— В каком смысле? — не понял Францев.
— Если у дочки будут успехи. Но тут уж одних моих стараний мало. Требуется, чтобы и девочка училась добросовестно.
