— Произведения для хора и народные песни.
— Какую-нибудь можете исполнить?
— Фи-фи, не хочу слушать это нудное старье! — скривилась Кристина, вскочила со своего стульчика, зажала ладонями уши и выбежала из комнаты.
— Плевать на нее, — сказал хозяин. — Спойте, теперь нам мешать никто не будет.
Вика взяла несколько аккордов и запела:
Жили двенадцать разбойников.
Был Кудеяр атаман.
Много разбойники пролили
Крови честных христиан.
Господу Богу помолимся,
древнюю быль возвестим,
Так в Соловках нам рассказывал
инок честной Питирим
[1]…
Хозяин слушал с напряженным вниманием. А когда Вика закончила, покачал головой:
— Сильная вещь! Но я не слышал ее ни разу. Слова можете написать?
— Она известная очень. В Интернете наверняка есть.
— Если я на корпоративе закажу ее певцу, он сможет спеть?
— Если закажете Стасу Михайлову, то вряд ли.
Хозяин поднялся из кресла и подошел.
— Короче, решение я принял. Будете Кристинку вокалу обучать. Если она сможет петь хотя бы вполовину, как вы, то на кусок хлеба всегда заработает. Будем считать, что с музыкой покончено…
Он залез в карман брюк и вынул несколько купюр. Две пятитысячные протянул Вике.
— За музыку.
— Это много.
— Нормально: за два занятия плюс неустойка за отказ от курса. Могу столько же добавить авансом за вокал. Да и за сегодняшнее исполнение тоже следует заплатить.
— Не надо, что вы!
Хозяин усмехнулся.
— Возьмите аванс, тогда я точно буду знать, что придете снова. А я к тому времени Кристинку обломаю: станет как шелковая.
Вика подумала и взяла купюры.
— Будем считать, что это за уроки и аванс на будущее.
— Тогда завтра в это же время.
Она направилась к выходу, а хозяин шел следом. Вышел с ней на крыльцо, спустился по ступеням.
— Хочешь, до дому довезу? — предложил он вдруг.
— Нет, спасибо. Сама доберусь.
— Как хочешь. Только через деревню не ходи, а сразу как выйдешь из ворот, налево поверни — там тропка вдоль леса: вдвое быстрее получается.
Вика так и сделала, шла мимо леса, из которого пахло мхами, хвоей и грибницей. Вышла к дороге и остановилась возле огромной сосны с ободранной внизу ствола корой. Вдали показался рейсовый автобус. Она вышла на обочину и махнула рукой.
Глава двадцать первая
Кудеяров к ее возвращению уже успел накрыть стол. Когда Вика вошла, то услышала, как он разговаривает по телефону.
— Сколько? Три с половиной тысячи за моток в десять метров? Дороговато, конечно. А чего ты сразу не сказал? Деньги я тебе в любом случае верну. Теперь уж какой товарный чек! Не надо ничего, никакого товарного чека. А кто еще такой тросик брал, так и не выяснил? А в лицо они его смогут узнать, если пригласим на опознание?.. Ладно, я занят, кажется, Вика вернулась.
Павел поспешил к ней. Вика бросилась к нему на шею, прижалась всем телом и шепнула:
— Я тебя люблю.
Он, продолжая держать ее на весу, прошел на кухню, открыл холодильник и достал бутылку шампанского.
— Ура! — шепнула она в его ухо.
— Любишь шампанское? — улыбнулся Павел.
— А я редко его пью.
Он усадил девушку на стул.
— А что любишь?
— Не знаю. Но ведь главное — не что пьешь, а с кем. С любимым человеком можно и стакан воды на двоих.
Павел открыл бутылку и наполнил бокалы.
— А тот человек… Прости, конечно, он чем тебя угощал? — спросил Кудеяров.
— Паша, — попросила Вика, — не надо, а то я пожалею, что тебе рассказала.
— Я просто спросил, чтобы знать, к чему ты привыкла и что тебе нравится.
— Кажется, я уже ответила. А тот человек не пил спиртное вовсе. Он почти всегда за рулем был, а когда мы посещали ресторан, заказывал шампанское, если какой-нибудь праздник был, или белое вино. Больше не будем об этом.
— За тебя, — сказал Павел.
— За нас, — поправила Вика.
Бутылка шампанского закончилась очень быстро, словно оба спешили куда-то. Конечно, в холодильнике стояла еще одна, но Кудеяров видел, как раскраснелось лицо девушки. А потом Вика сказала, что у нее немного закружилась голова и она пойдет приляжет.
Павел хотел взять ее на руки и отнести, но позвонил дядя, и пришлось отвечать.
— Племянничек, что там у тебя творится? Жалуются на тебя.
— Кто? — удивился Павел.
— Звонили из областного управления народного образования. Говорят, что ты ворвался в дом заслуженной учительницы России — пожилой и очень уважаемой женщины, вдовы, угрозами и оскорблениями пытался заставить ее признаться в убийстве собственного мужа.
— А смысл какой мне в этом?
— А ей зачем на тебя наговаривать? Короче, она требует, чтобы ты перед ней извинился. И чтобы сделал это публично или в письменном виде.
— Если бы я нанес оскорбления публично или в письменном виде, то понятно, а извиняться из-за глупого оговора…
Подошла Вика, обняла Павла, поцеловала.
— Любимый, я пошла в постель.
— Кто у тебя? — прошептал изумленный генерал.
— Это я у нее.
— Девушку нашел. И это правильно. Молодец. Давай не тушуйся там… Ладно, этой старой грымзе-училке я сам, если надо, отвечу как полагается…
— Спасибо! Удачи!
Павел тоже забрался в постель. Вика обняла его и шепнула:
— Мне днем такой страшный сон приснился…
— Днем вообще спать вредно, — ответил Кудеяров.
Глава двадцать вторая
В магазин «Тысяча мелочей» Францев зашел решительно, не откладывая важное дело на потом. С утра надел форменную рубашку, отутюжил брюки, надел новые ботинки кофейного цвета.
Девушка Лена, которая нравилась ему, стояла за прилавком, за кассой скучала еще одна девушка, которая внимательно изучала обувь участкового.
Николай подошел к прилавку, начал рассматривать фонарики, батарейки, рыболовные крючки, средства от моли, липучки от мух…
— Товарищ участковый, — крикнула девушка из кассы, — а где вы ботинки брали?
