— Где брал, там уже нет, — ответил Францев, разглядывая пакетики с семенами томатов.
— А сорок второй остался?
— Вам сорок второй маловат будет.
Кассирша не обиделась.
— Да это мужу моему. Так в каком обувном — на рынке или в торговом центре?
— Я брал в городе Милане на сезонной распродаже, — соврал Николай, внимательно рассматривая клетку для канарейки.
Продавщица с синими глазами стояла в метре от него и чего-то ждала.
— Ну вот я к вам и пришел, — неловко обратился к ней Францев.
— Слава богу, — облегченно вздохнула девушка. — А то я сама собиралась…
— Правда? — обрадовался Николай.
— Да, — кивнула она. — Еще вчера собиралась, но не решилась.
— А почему? — разочарованно спросил участковый. — Ведь столько мы с вами потеряли времени.
— Я просто сомневалась.
— Вот и я сомневался, а теперь наконец решился. Да что мы вокруг да около — давайте прямо!
— Я согласна. Дело в том, что у вас начальник приезжий…
— Он вам нравится? — спросил теряющий последние надежды Францев.
— Нет.
— И слава богу!
— Но у него машина красивая…
— Так вы из-за машины… — снова сник он.
— Ну конечно. А из-за чего, как думаете? Я вижу как-то, как ваш начальник идет пешком, а шел он в сторону церкви… Ну я не знаю, куда он там шел, а потом в другую совсем сторону едет его машина. И за рулем другой мужчина. Угонщик!
— Так! — взялся за дело участковый. — Опознать угонщика сможете?
— Опознаю, если прикажете.
— Он местный?
— Да, в нашем городке живет, но я редко его вижу. В наш магазин он вообще ни разу не заходил.
— Старый или молодой?
— Старше вас — лет сорок ему.
— Понятно. Сейчас мы пойдем в наш опорный пункт охраны правопорядка, и вы дадите показания. А ваша подруга… — и он показал на кассиршу, — одна тут управится. Она девушка опытная, как-никак замужем. Подруга, кстати, не возражает.
— В каком смысле? — попыталась возмутиться кассирша.
— В общественно-политическом. Вам известно, какая сейчас криминальная обстановка в городе, в области, в стране и вообще? Слишком много вопросов задаете, гражданка. Я же вас не спрашиваю пока, чем вы лично занимаетесь, пока ваш муж часами безуспешно примеряет ботинки в торговом центре.
— Вы серьезно?
— Шучу, конечно. Мы с Леной на часок отойдем. И вот это действительно очень серьезно.
Лена отсутствовала два с половиной часа. Францев записал ее показания быстро. Потом они поговорили о погоде, о любимых занятиях. Как выяснилось, Лена очень любит шить и прекрасно вяжет. Францев признался, что перегружен работой, всякими расследованиями и поимками преступников, на личную жизнь времени нет совсем, но зато у него на днях будет своя квартира, и он обязательно пригласит Лену на новоселье, может быть, даже вместе с ее родителями. И вообще, хоть он не очень обращает внимание на женщин, все же считает, что она самая прекрасная и самая достойная в этом городке. И если бы он был не таким обычным и простым, то давно подошел бы к ней и…
— А что же не подходили? — чуть не расплакалась Лена. — Я иногда смотрю, как вы мимо спешите по службе, а у вас пуговица на одной нитке болтается или воротничок на форменной рубашке протираться начинает…
В этот момент в помещение опорного пункта зашел Кудеяров. Увидев Лену, он шагнул обратно, сказав уже от дверей:
— Не буду мешать вам, товарищ капитан. Встреча с мечтой как-никак. Но к вечеру будьте готовы, проверьте табельное оружие: нас вызывают на задержание особо опасного преступника. И приготовьте, пожалуйста, побольше патронов.
— Так точно, товарищ майор, — ответил Францев и похлопал по пустой кобуре на своем боку.
Кудеяров находился в самом прекрасном расположении духа. Во-первых, он встретил девушку, которая ему нравится, и, может, он ее даже любит. Наверняка любит. И она отвечает ему взаимностью, иначе не было бы того, что происходит сейчас между ними… Не то, что они уже живут вместе, вместе спят, завтракают, беседуют на разные темы, а то, что они понимают друг друга и чувствуют одно и тоже. А сейчас еще и у Коли Францева, очевидно, все получилось.
Во-вторых, в голове наконец стала складываться в определенную последовательность цепочка, казалось бы, не связанных между собой фактов. Обещая дяде скорейшее окончание расследования, Павел надеялся, конечно, что интуиция, которая не подводила его прежде, поможет и на сей раз. Но все же было опасение, что его слова окажутся лишь пустыми обещаниями. А тогда придется оправдываться. Дядя может понять и простить, а вот министр, которому уже генерал-майор Кудеяров наобещал всего, может подумать, что его намеренно ввели в заблуждение.
Павел шел по городку, разглядывая дома и прохожих; ему хотелось улыбаться оттого, что все так хорошо складывается.
Рядом остановился «Мерседес» представительского класса. Стекло правой передней двери медленно поползло вниз. В машине сидел Ашимов.
— Ну что, майор, — произнес он, — не нашел еще убийцу моего сына?
— Пока нет, очень опасный враг попался, но обещаю, что…
— Помощь нужна? Я могу ребят своих тебе дать.
— Управлюсь сам.
— Финансово помогу, если требуется. Ты не стесняйся, скажи, если нужно. Если найдешь мне этого беспредельщика, можешь просить все, что угодно. Все для тебя сделаю, деньги — не проблема, только просьбочка одна: отдай этого гада мне.
— Не могу обещать. Служба.
— Какая такая служба? Служба — это вон в церкви, а ты человек совсем другой. Я столько заплачу тебе, что можешь забыть свою работу… Ладно, я сказал, предложил, а ты думай.
Стекло поползло вверх, и «Мерседес» поехал дальше в сторону туевой аллеи.
Настроение немного подпортилось.
Кудеяров шел мимо церкви, дверь которой оказалась открыта. Поднялся по ступеням, заглянул внутрь, а потом переступил порог.
Церковь была построена недавно, и это бросалось в глаза сразу: притвор пустой и с голыми стенами, убранство очень простое, почти нет икон, лишь иконы Благовещения и четырех евангелистов. Алтарь был небольшим, и обе скатерти на нем — нижняя белая и парчовая — лежали аккуратно и ровно.
Бесшумно подошел отец Петр.
— Рад видеть вас здесь. Вы случайно зашли?
— Увидел открытую дверь, вот и заглянул.
— Просто так в храм не заходят. Бог привел вас сюда. Значит, есть за что. Давно исповедовались?
Павел пожал плечами и тут же произнес, немного растягивая слова, как это делал когда-то прадед:
