– Вы так добры, – сказал Джон Руквуд и объяснил все Нику, который торжественно принял обувную коробку, полную видеодисков.
Вивиан поднялась, и ее глаза блестели от слез.
– Ребята. Не могу даже представить, через что вам пришлось пройти. Я молюсь каждый вечер, чтобы вас вылечили. Многие молятся. Однажды вы вернетесь, здоровые – и сколько вы тогда сможете порассказать.
– Спасибо за все, что вы сделали, – еле смогла выговорить Харпер.
– Хотелось бы сделать больше, – ответила Вивиан. – А у нас только тушеная индюшка и старые видеодиски для людей, прошедших ад.
– Тушеная индюшка и старые серии «Доктора Кто» – примерно так я представляю себе рай, – сказала Рене.
Вивиан кивнула. Говорить она не могла из-за нахлынувших чувств. Она поднесла кончики пальцев в перчатках к маске, изобразила, что целует их и прикоснулась к щеке Ника.
– Скажи Джареду, что его тетя любит его.
Она помахала рукой в последний раз и отвернулась, моргая мокрыми глазами.
– Тебе понравился суп? – спросила Рене у Алли.
Алли посмотрела безразлично.
– Нормуль. Может, двинем уже?
– Правильно! – сказал Джим, подходя к ним. – Давайте. Яхта к вашим услугам.
32
Траулер пробирался по широкому заливу под тяжелые удары волн. Харпер стошнило через борт, не успели огни павильона скрыться с глаз. Джон гладил ее по шее, пока Харпер отдувалась и сплевывала.
– Хотите кофе? – спросил он. – У меня еще полстаканчика осталось. Сполоснете рот.
Харпер покачала головой. Джон выплеснул остатки за борт и выбросил стаканчик.
– Все равно кофе так себе, – сказал он.
Палубу грязного кораблика на четверть дюйма покрывала мерзкая вода. Выхлопная труба возвышалась над маленькой капитанской рубкой, и ветер сносил дым прямо на сидевших на открытой корме. Они пристроились на сиденьях с подушками вдоль борта, втиснутые в оранжевые спасательные жилеты. Нику жилет был так велик, что закрывал его почти целиком; видна была только голова в воротнике и ступни ног снизу.
– Дождь идет? – спросила Харпер. Их осыпали холодные соленые брызги.
– Это от волн, – ответил Джон.
– Кажется, я ненавижу открытое море, – сказала Харпер.
Волна подбросила их, и Харпер снова стошнило в кильватерную струю.
В рубке были трое мужчин в костюмах биозащиты: Джим, один из часовых с пропускного пункта и третий – за штурвалом. Харпер решила, что это капитан. Их не представили.
– Вы сказали им, что мы женаты, – сказала Харпер, отдышавшись и вытерев губы. – Я подумала об этом. Помните, вы говорили, что пожарный имеет право разводить супругов? А как насчет заключения браков?
– Я открою вам секрет. Я не настоящий пожарный. Но за штурвалом настоящий капитан, и он может женить людей. – Он вдруг взглянул на нее, озаренный вдохновением. – Мисс Харпер Уиллоуз! Я хочу спросить вас.
– Нет! – воскликнула она. – Нет, не надо. Пожалуйста. Джон, я просто шутила.
Он опустил голову, и на лице появилось печальное, подавленное выражение.
– Но это только потому, что мой ответ может привести к поцелую. А сейчас я не могу целовать вас, это будет гадко. Из-за вкуса блевотины у меня во рту. – Впрочем, теперь она чувствовала себя неплохо, и живот успокоился – верней, успокоился бы, если бы не начались снова эти чертовы схватки.
Лицо Джона снова просветлело. Харпер пожала его мокрую, холодную ладонь, и Джон улыбнулся до ушей.
Волна, стукнув в борт, окатила их ледяными брызгами.
– Слава богу, мы в дождевиках, – сказала Харпер, когда они врезались в следующую волну. – Просто ужас.
– Меня Ник беспокоит. – Джон пихнул ее локтем. – По-моему, он отрубился еще до того, как мы отошли от пристани.
– Нашагался, – кивнула Харпер.
Траулер качнуло. Харпер попыталась сквозь морось разглядеть маяк, но они уже далековато отошли.
Джон зевнул, прикрыв рот тыльной стороной ладони.
– Может, и мне вздремнуть немного…
– Как можно заснуть здесь?
– Не знаю, – ответил он. – У Рене вон получилось.
Харпер огляделась. Ник спал, прижавшись щекой к груди Рене, а она опустила подбородок ему на голову. Алли не спала, а, вцепившись двумя руками в спасжилет, хмуро вглядывалась в капитанскую рубку.
– Джон, – сказала Харпер. – Джон, почему Рене спит? Кто вообще может тут заснуть?
– Ну… Вы же сами сказали. Мы прошли сегодня не меньше пятнадцати миль, так что…
– Разбудите ее, – сказала Харпер.
– Не хочу я ее будить.
– Попытайтесь. Пожалуйста.
Пожарный искоса взглянул на Харпер – с сомнением, – потом поднялся на костыле, потянулся через палубу и потряс колено Рене.
– Рене. Рене, проснитесь.
Траулер ударился о новую волну, и Джон покачнулся. Впрочем, он ухитрился сесть на свое сиденье, не упав.
Рене улыбалась во сне и никак не реагировала.
– Что с ней? – спросила Алли.
Джон чуть опустил голову. Харпер показалось, что у него мутный взгляд.
– Черт подери, – сказал Джон. – Ну хоть что-то могло получиться нормально? Хоть раз?
Алли потрясла Ника за плечо. Он уткнулся лицом в колени Рене.
– Суп, – сказал Джон.
– Кофе, – сказала Харпер.
– Но Алли в порядке.
– Я ничего не ела, – сказала Алли. – Я им не доверяла. Сделала вид, что ем, а потом все вылила, когда никто не видел.
– И очень жаль, – крикнул Джим – его было еле слышно за шумом мотора и ветром.
Он приоткрыл дверь капитанской рубки и высунулся наружу, глядя на пассажиров через пластиковое забрало. Он сжимал пистолет 45-го калибра, но не целился в них, просто держал у бедра.
– Мы пытаемся все делать мирно, – сказал Джим. – Без страха, без боли. Немного снотворного – и за борт.
– Нет, – сказала Харпер. – Нет, нет, нет. Вы не можете. Пожалуйста. Тут нет никакого смысла. Зачем? Зачем устраивать такую сложную шараду? Почему нас просто не пристрелили на хрен? Нас мог пристрелить кто угодно и в любое время. Зачем разыгрывать для нас такой большой спектакль?
– Он не для нас, – сказал Пожарный. – Так ведь?
Джим пожал плечами:
– Мне нравится думать, что вы, ребята, уходите в приподнятом настроении. Засыпаете, мечтая о месте, где вы будете в безопасности. Где за вами присмотрят. Господи. Мы же люди, а не монстры. Мы никому не желаем причинять страданий. И вы правы. Да, мы вынуждены поступать так ради общества. Многие люди вроде Вивиан тоже верят в остров. Не представляете, как это важно для поднятия духа – верить в то, что они спасают людей. Помогают. Если бы они знали, что мы плывем сюда, только чтобы сбросить людей за борт, сколько сердец разбилось бы. И началось бы недовольство. – Джим замолчал, когда траулер ткнулся в новую волну, и ухватился рукой за раму двери. – Вы должны понять. Вы же говорили, что вы – остатки маленькой демократии? Вы проголосовали за то, что направитесь сюда? Ну так у нас тоже демократия. В нашем приватном верховном совете. Губернатор и еще двенадцать человек, включая меня. Не только у вас было голосование. У нас тоже. И мы проголосовали за это.
