Сначала кидать трупы в кузов было легко, но потом мне и Маззу пришлось залезть наверх и перекладывать тела, чтобы освободить место. На холоде тела уже застыли. Почти как бревна тягать. Я перевернул Хунота Гомеса, который умер с открытым ртом, словно собрался что-то спросить. Возможно, хотел узнать, что подают в Конкорде на завтрак. – Гилберт Клайн рассмеялся сухим, хриплым смешком, еще более жутким, чем рыдания. – Мы уложили в самосвал человек сорок, когда Мазз ухватил меня за локоть и потащил вниз за собой. Он накрыл нас трупом Хунота. И все. Без обсуждений. Как будто мы все спланировали. И мне даже в голову не пришло спорить.
Вот. Да и нечего было рассусоливать. Охрана думала, что мы здоровые, а какой же здоровый сам зароется в кучу зараженных трупов. И оставаться нам было небезопасно. Рано или поздно перестреляли бы нас всех – по малейшему поводу или вовсе без повода. Перестреляют и скажут себе, что поступили правильно – спасли нас от голода и от возгорания. Тот, у кого власть, всегда оправдывает ужасные поступки тем, что действует во имя высшего блага. Тут убийство, там пытки. Становится нормальным делать то, что для обычного человека было бы аморальным.
Ну, короче. Дальше все просто. Мы прятались под трупами, пока на нас наваливали новые. Никто как будто не заметил, что мы пропали. Потом, ближе к концу, я услышал, что кто-то запрыгнул в кузов и ходит по нему. Подковки звякали по металлу. Трупы закрывали нас не полностью, и я вдруг увидел Девона с планшетом, а он, черт подери, смотрел на меня. Мы пялились друг на друга секунду – она тянулась бесконечно. Потом он кивнул, еле заметно. Выпрыгнул из кузова и поднял задний борт. Другой охранник спросил его, посчитал ли он всех, и Девон ответил, что всех. Он солгал ради нас. Он знал, что мы в грузовике, и солгал, чтобы мы могли улизнуть. Когда-нибудь, когда все кончится, я найду этого парня и куплю ему пива. Он заслужил его как никто другой.
Гил замолчал. Камин свистнул и зашипел.
– А потом? – спросила Кэрол.
– Водитель врубил первую передачу и тронулся. Через полчаса мы въехали на большой двор в Портсмуте, где сжигали мертвых. Мы с Маззом незаметно выбрались из самосвала, но сумели добежать только до водопропускной трубы на краю того пруда. Там и застряли. Не могли перебраться ни через пруд, ни через стоянку. И не знаю, что было бы, если бы не появился Пожарный. Или замерзли бы до смерти, или пошли бы сдаваться – и нас бы просто шлепнули. Надеюсь, я еще смогу его поблагодарить. Наверно, здорово быть его союзником. И жалко тех, кто против него.
Последовало долгое, неловкое молчание.
– Спасибо, мистер Клайн, – сказала Кэрол. – Спасибо, что поделились своей историей. Вы, наверное, устали столько говорить. Джейми, отведи его в камеру.
– Возьми наручники, – сказал Бен.
Джейми шагнула вперед, с места поднялась Минди, и они встали рядом с Гилом, с двух сторон. Гил серыми опухшими глазами устало посмотрел на Кэрол, потом на Бена. Потом поднялся и убрал руки за спину. Наручники щелкнули, обхватив запястья.
– Я еще хотел спросить – можно ли меня перевести из мясного холодильника к остальным мужчинам, – сказал Гил. – Видимо, нельзя.
Кэрол сказала:
– Я очень благодарна вам за откровенность. Благодарна – и рада. Рада, что вы с нами. Рада, что вам уже не нужно бояться расстрела на парковке. Но, мистер Клайн, после того, что мистер Маззучелли сделал для вас, не думаю, что выпускать вас – в интересах нашего сообщества. Он помог вам сбежать, а вы – человек благодарный. Неужели вы не захотите отплатить ему тем же? Нет. Обратно в холодильник, Джейми. Конечно, выглядит это ужасно, но вы понимаете, мистер Клайн, почему это необходимо. Вы сами сказали, что тот, у кого власть, всегда оправдывает ужасные поступки тем, что действует во имя высшего блага. Думаю, я поняла, кого вы имели в виду. Мы все понимаем, что вы намекали на меня.
Углы рта Гила дернулись в легкой улыбке.
– Мэм, – сказал Гил. – Я прятался под мертвецами – и они были не так холодны, как вы. – Он посмотрел на Харпер и кивнул: – Спасибо за воду, сестра. Увидимся.
Джейми подтолкнула его в спину ручкой от метлы.
– Давайте, красавчик. Отведем вас в номер для новобрачных.
Когда она открыла дверь, порыв ветра швырнул снег на середину комнаты. Минди и Джейми вывели Гилберта, дверь за ними захлопнулась. Дом скрипнул под новым порывом ветра.
– Ваша очередь, Харпер, – сказала Кэрол.
10
– Расскажите о моем отце, – сказала Кэрол. – Он умирает?
– Сейчас его состояние стабильно.
– Но он уже не встанет на ноги.
– Я не теряю надежды.
– Бен говорит, что он уже должен был очнуться.
– Да. Если бы это была субдуральная гематома без осложнений.
– Так почему он не очнулся?
– Значит, есть осложнения.
– Например? Что это за «осложнения»?
– Определенно сказать не могу. Я медсестра, а не невропатолог. Осколок кости в мозгу. Или глубокая гематома. А может, случился удар во время операции. У меня нет никакого диагностического оборудования, чтобы уточнить.
– Если он очнется… – начала Кэрол и осеклась на мгновение, хотя лицо оставалось бесстрастным. – Насколько умственно отсталым он будет?
Выражение «умственно отсталый» не употреблялось в разговорах о пациентах с повреждениями мозга, но Харпер понимала, что не время и не место спорить о терминах.
– Может не быть никаких изменений, а могут быть серьезные повреждения. Сейчас я ничего не могу сказать определенно.
– Но вы же согласны, – сказала Кэрол, – что ему уже пора было очнуться? И вы ждали иного исхода?
– Я надеялась на лучшее.
Кэрол медленно, даже сонно, кивнула.
– Вы можете что-то сделать для него?
– С тем, что у меня есть? Не слишком много. Я придумала, как возмещать потерю жидкости – с помощью разбавленного яблочного сока, – но это поможет ненадолго. Если бы лазарет был лучше оснащен, было бы больше возможностей для лечения. И с другими пациентами мне было бы легче. Это я и надеялась с вами обсудить. Я говорила с Джоном…
– Да, – перебила Кэрол. – Я знаю.
– И у него, – продолжала Харпер как ни в чем не бывало, – есть план, как добыть медикаменты…
На сей раз вмешался Бен.
– Я же говорил! – обратился он к Кэрол. – Я же говорил, что Пожарный будет придумывать для нас планы. – Он произнес это спокойно, скучающим тоном, но под безразличием таилась злость.
Харпер начала заново:
– Джон предлагает свою помощь в добыче того, что нам нужно, чтобы лечить вашего отца и обеспечить ему долговременный уход, если он останется недееспособным. Мне кажется, это стоит обсудить.
– Расскажите, – сказала Кэрол.
