Распахнулась дверь, и в комнату вошел Павел Петрович Трошин, судебно-медицинский эксперт.
– Где у нас пациент? – проговорил он, ни к кому не обращаясь. – Вот у нас пациент!
Он подошел к Штандартену, поднял веки, заглянул в мертвые глаза, поцокал языком. Осмотрел ногти, просвистел несколько тактов из оперетты «Веселая вдова» и повернулся к Ленской:
– А чего меня вызвали-то? Случай самый обыкновенный, банальный передоз! Не вижу состава преступления, вижу только обычную глупость. Вколол мальчик больше обычной порции и улетел за горизонт на крыльях мечты!
– Героин? – сухо осведомилась Ленская и подошла к трупу.
Она не одобряла такого легкомысленного отношения к смерти, даже если умерший не вызывал у нее никакой симпатии. Впрочем, эксперта можно было понять – он ежедневно сталкивался с костлявой, и у него сложились с ней почти родственные отношения.
До сих пор Александра Павловна не прикасалась к покойнику, чтобы предоставить Павлу Петровичу первоначальную картину преступления в неискаженном виде, и теперь она фактически впервые его внимательно осмотрела.
– Героин, – подтвердил эксперт, показав на характерный налет вокруг рта. – Сейчас посмотрим, что у нас с венами… – Он закатал рукава черного кителя и удивленно округлил рот: – Вот это интересно!
Вены у покойника были чистые, как у выпускницы католического лицея. Только слева виднелся след свежего укола.
– Да, выходит, до рокового укола пациент героином не баловался! – констатировал эксперт, расправляя рукав. – Хотя, конечно, ангелом он не был. Вот, Александра Павловна, видите характерное покраснение крыльев носа?
– Кокаин? – проговорила Ленская полуутвердительно.
– Совершенно верно! – кивнул Павел Петрович. – Покойник баловался кокаином. Недешевое, надо сказать, удовольствие. И немногим менее опасное, чем героин.
– А вот это что такое? – Ленская показала багровые полосы на запястьях.
– Его связали, – ответил Павел Петрович.
Впрочем, Ленская и сама это прекрасно поняла, вопрос ее был чисто риторическим.
– Так что, выходит, все же имеется здесь состав преступления, – проговорила Александра Павловна, переглянувшись с экспертом. – Теперь хорошо бы найти какие-нибудь следы преступника!..
– Это уже не по моей части! – Павел Петрович развел руками. – Когда проведу вскрытие пациента, может быть, еще что-то вам расскажу, но и то не уверен. Картина в целом и сейчас ясная.
– Ладно, вы свободны! – И Ленская, мгновенно забыв про эксперта, продолжила свои поиски.
Она и сама не знала, что, собственно, ищет, и больше рассчитывала не на логику, а на интуицию.
Занимаясь своим непосредственным делом, Александра Павловна мысленно прокручивала в голове возможную картину преступления и перебирала его мотивы.
Судя по следам на запястьях убитого, его привязали к креслу и, прежде чем убить, наверняка допрашивали. Впрочем, следов пыток на теле вроде бы не видно.
Чего от него хотел убийца?
Покойный Сухоногов был личностью, несомненно, антиобщественной, более того – криминальной.
Употреблял кокаин – а это требует больших денег. Может быть, задолжал наркодилеру, вот тот и решил с ним разобраться.
Хотя обычно неаккуратных должников не убивают, это экономически нецелесообразно, проще говоря – невыгодно.
С другой стороны, дилер мог просто ошибиться, не рассчитать дозу…
Хотя возможны и другие мотивы.
Вся эта нацистская чушь – вокруг нее тоже крутятся криминальные элементы, разные бритоголовые головорезы… может быть, Сухоногов с ними что-то не поделил?
Опять же, тайник с оружием – может быть, Штандартена убили из-за него?
Но интуиция подсказывала Ленской, что мотив убийства где-то рядом, но она его пока не видит.
Не зря она шла по кровавому следу, который оставил Штандартен, – ведь это наверняка он убил Степана Сапогова, да и исчезновение Михаила Шмелева тоже выглядит очень подозрительно.
Не связано ли убийство Штандартена с какой-то находкой «черных следопытов»?
Ленская увидела на полу возле батареи парового отопления какой-то клочок бумаги и машинально подняла его. При этом от резкого наклона кольнула в пояснице привычная боль, но Ленская усилием воли велела боли заткнуться и распрямилась, сжав зубы.
В руке у нее лежала небрежно смятая желтоватая бумажка, разграфленная типографским способом. На ней были от руки записаны несколько цифр и букв. Александра Павловна наморщила лоб – что-то эта бумажка ей напомнила, но вот что…
До поры она спрятала находку в пластиковый пакет с вещественными доказательствами и продолжила поиски.
Что-то ей не нравилось в этом преступлении.
То есть, разумеется, Ленской, как всякому нормальному человеку, не нравилось всякое преступление, в особенности такое страшное, как убийство. Но в каждом преступлении присутствовала какая-то логика, какое-то внутреннее соответствие. Имелся серьезный мотив, возможность преступления, способ. А здесь… возможных мотивов слишком много, а это значит – нет пока ни одного настоящего. То есть он, конечно, есть, но она, майор Ленская, не может его увидеть… И вот теперь, вместо того чтобы разобраться с этим мотивом, она ищет сама не знает что… вчерашний день…
Александра Павловна прекратила поиски, села за стол и решила привести в порядок свои разбегающиеся мысли.
Для этого следовало выписать на бумаге все, что ей известно на данный момент. Выписать и привести в определенный порядок.
Она полезла в карман куртки, достала ручку и какой-то листок. Листок был слишком мал, чтобы на нем записать все факты и варианты, но она все же положила его перед собой, разгладила… и удивленно заморгала глазами.
Это был желтоватый бумажный прямоугольник, разграфленный типографским способом.
Ленская издала нечленораздельный возглас и торопливо вытащила из пакета с вещественными доказательствами тот клочок бумаги, который только что нашла возле батареи.
Сложив вместе две бумажки, Александра Павловна тут же убедилась в их идентичности.
То есть бумажку из пакета с вещдоками оторвали от такого же листочка, как тот, что Ленская нашла у себя в кармане.
От бланка библиотечного заказа.
Этот самый бланк Ленская заполнила, когда хотела заказать в ведомственной библиотеке переводную книгу о психологических особенностях преступников. На бланке было написано название книги, фамилия автора и номер по библиотечному каталогу.
А на том обрывке, который она нашла под батареей, оказалось лишь несколько цифр и букв. То есть название и автор оторваны, остался только библиотечный код!
Но ведь это след, настоящий след!
