– Как мне этого не хватало. Я скучала по тебе.
И облизнула губы.
– А я-то как скучал! Черт возьми, я тебя люблю!
Я приложился к ее шее, стал целовать ключицы, грудь, вздымавшуюся от избытка чувств. Надо было унести Хлою в спальню или хоть в гостиную, но я, честно, просто не представлял, как остановиться. Может, взять ее прямо в прихожей по-быстрому? Или сделать над собой нечеловеческое усилие, добраться с Хлоей до ближайшего кресла и отведать ее языком? Я столько раз прокручивал в голове эту и всякие другие сцены, что теперь, когда Хлоя была со мной во плоти, растерялся, как малый ребенок перед столом со сладостями.
Мне хотелось всего и сразу. Хотелось слышать ее стоны и ощущать бархатистость ее кожи каждой клеточкой тела, хотелось забыться, чувствуя, как она сжимаете в руке мой член, хотелось видеть, как у нее на лбу проступают бисеринки пота, пока она скачет на мне, показывая, что истосковалась по мне не меньше, чем я по ней. Без сомнения, степень ее жажды станет ясна, когда она собьется с ритма, приближаясь к оргазму, или когда вцепится мне в волосы в ответ на мой страстный шепот: «Хлоя!»
Мои руки дрожали, расстегивая пуговки рубашки. Несмотря на безудержное желание, я все-таки понимал – нельзя рвать рубашку, в которой Хлоя так успешно защитилась.
– Беннетт…
– Что?
Я хотел насладиться этим моментом.
– Да…
Я расстегнул очередную пуговку, скользнул пальцами по шейной впадине.
– Беннетт, я тебя люблю.
Хлоя вцепилась в мои руки, зрачки у нее расширились до невероятных размеров. Я едва дышал.
– Но я сейчас такое скажу, что ты меня возненавидишь…
Я почти не понимал ее слов. В голове вертелось: «Беннетт, я тебя люблю». Я чувствовал, что глупо ухмыляюсь, но ничего не мог с этим поделать:
– Глупости. Как я могу тебя возненавидеть?
Хлоя покосилась на стенные часы и поморщилась. Сам я раньше не был у Хлои дома и сегодня ворвался к ней, ничего вокруг не замечая. Но ее движение и меня заставило оглядеться. Я ожидал совсем не такого.
Дело в том, что все в Хлое безупречно, стильно, актуально. Квартира же ее как будто принадлежала совсем другому человеку. Гостиная выглядела аккуратно, но потертые вещи и старая мебель не вязались ни с внешностью, ни с привычками Хлои. Неужели она все это купила? Неужели сама выбирала вот эти коричневые кресла и диван с обивкой, которая вызывает ассоциации с ремеслом таксидермиста? А чего стоила целая стая разнокалиберных деревянных сов на полке рядом с телевизором или кухонные часы с осклабившимся шмелем на циферблате и яркими дутыми буквами, которые складывались в надпись: «Время жужжать!»?
– Я… совсем другого ожидал…
Хлоя проследила за моим взглядом и расхохоталась. Именно так она хохотала всегда перед тем, как уничтожить меня в вербальной форме.
– А чего же вы ожидали, многоуважаемый мистер Райан?
Я помялся. Не хотелось обижать ее, но любопытство пересилило.
– Я ожидал, что твоя квартира будет больше похожа на тебя.
– Что? Тебе мои совушки не нравятся?
– Совушки как раз очень нравятся, только…
– Значит, кушетка не угодила? Может, если мы на ней покувыркаемся, у тебя мнение изменится?
– Прелесть моя, я готов с тобой кувыркаться на чем угодно. Просто я хотел сказать, что твоя квартира представлялась мне не такой…
Черт. О чем это я? Хлоя, сдерживая смех, закрыла мне рот ладонью.
– Расслабься. В этой квартире жила моя мама. Мне здесь нравится, но насчет вкуса ты угадал – ни одну из этих вещей я не покупала. Пока я училась, мне даже в голову не приходило что-то здесь поменять.
Я снова огляделся.
– То есть трусы за сто баксов ты себе покупаешь, а диван сменить не хочешь?
– А ты, оказывается, сноб. Новый диван мне не нужен. А вот новые трусы нужны регулярно.
– На сей раз они точно понадобятся, – заметил я и продолжил нежную атаку на ее пуговки.
Когда с ними было покончено, я осторожно снял с Хлои блузку и чуть отступил, любуясь. Хлоя была прелестна в ярко-красном бюстгальтере и тонюсеньких ярко-красных стрингах.
– Скажи, чего тебе хочется? – спросил я отчаянно, откинув прядь волос Хлои, чтобы удобнее было посасывать ее шею, подбородок, ухо. – Что к тебе применить – член, язык или пальцы? В смысле, я готов на всё, но надо же с чего-то начать. Мы столько времени не виделись, у меня просто крышу сносит.
Я схватил ее за руку, призывая подвинуться ближе:
– Дотронься до меня, детка!
Она повисла у меня на шее, взяла в ладони мое лицо. Пальцы у нее дрожали.
– Беннетт.
Лишь когда она произнесла мое имя с этой интонацией – словно была смущена или даже напугана, – я вспомнил ее слова: «Ты меня сейчас возненавидишь».
– Да?
Глаза у нее стали огромными, виноватыми.
– Я сегодня защитилась, и…
– Ох черт! Какой же я болван! Надо тебя отвести поужинать!
– Я обещала Джулии с Сарой, что сегодня мы отметим защиту.
– Мы пойдем ужинать, как только ты кончишь, дорогая.
– Я должна проставиться. По случаю успешной защиты.
– Сейчас, погоди. Я тебя доведу до оргазма… разочков пять… а потом пойдем ужинать…
И тут до меня дошло.
– У тебя девичник? Сегодня?!
Хлоя кивнула и зажмурилась.
– Ну, я же не знала, что ты приедешь. Я бы сейчас всё отдала, лишь бы отменить встречу с девочками. Но я не могу. Просто не могу, и всё. Они не поймут. Они со мной буквально носились с тех пор, как мы… как ты… В общем, пока тебя не было рядом.
Я застонал, закрыл лицо руками.
– Почему ты молчала? Обязательно надо было дождаться, пока я тебя раздену, да? И что мне теперь делать? У меня стояк часа четыре не пройдет!
– Ты сам не давал мне сказать.
А ведь верно. К чести Хлои, вид у нее был сейчас совершенно несчастный. Не лучше моего.
