Проигнорировав мою остроту, Хаммер сделал шаг вперед.
– Что, по-вашему, делает казино, когда ловит за руку счетчиков карт?
– Дружище, я бы не научился считать карты, даже если бы меня тренировал Человек дождя. Все эти цифры за пределами моего понимания.
– Шуточки шутим?
Я откинулся в кресле, тяжело выдохнув. Вот жопа.
– Я думаю, что я продулся. Потерял все фишки. Даже если бы мы считали карты, мы не особенно хороши в этом, поэтому я не могу взять в толк, что мы тут делаем.
– Лучшие счетчики иногда позволяют себе проиграть. Думаешь, когда считаешь карты, ты всегда только выигрываешь?
Я вздохнул, наклонился вперед и оперся локтями на колени. Эти риторические вопросы никуда нас не приведут.
– Могу я поделиться секретом?
Хаммер удивленно выпрямился.
– Продолжай.
– Я никогда раньше не играл в блек-джек. Вот он, – я кивнул в сторону Беннетта, – он прикидывает цены на алкоголь, пока мы сидим за столом, а он уже бесплатный. Он даже не делает ставки.
Ким фыркнул и сказал:
– И тем не менее вы оба играете в питч на две колоды, останавливаетесь на семнадцати и делаете дабл после сплита.
Беннетт с искренним любопытством подался вперед.
– Это он на каком языке говорил?
В первый раз с тех пор, как мы сюда вошли, я увидел, как уголок рта Кима приподнимается, как будто он пытается сдержать улыбку. Или возглас досады, я не мог разобрать.
– У вас два варианта на выбор, – сказал Хаммер. – Первый: я ломаю вам пальцы. Второй: бью по лицу.
Я моргнул, испытав мимолетный приступ гордости от того, что угадал наше наказание. Но что-то было не так. Пусть я никогда раньше не играл в блек-джек в Вегасе, но это не значит, что я ничего не знаю. Ломать пальцы и бить лица – это перебор в отношении двух парней, заподозренных в тем, что они счетчики.
– Давайте ваши ручки, – сказал Ким, похлопав по столу.
– Я начну с мизинцев, – скривил губы Хаммер. – Кому они нужны, эти мизинцы?
– А ну притормозите, – прорычал я, чувствуя, как в моей груди бурлят нетерпение и праведное негодование. – К черту акцент, я, черт возьми, американский гражданин, вы, засранцы, и я знаю свои права. Если вы тут заводите речь о насилии, позовите сюда копа или адвоката.
Дверь распахнулась, и, хлопая в ладоши, вошел сволочь Уилл. Моя кровь заледенела, и я откинулся на стуле с хриплым выдохом.
– Ну ты и мерзавец, – вздохнул я.
– Это было идеально! – Он улыбнулся Хаммеру и Киму, а я застонал, уронив голову на стол. Мне следовало бы догадаться. – Вы были сердиты, но убедительны, – сказал он нам. – Можно было бы с негодованием постучать кулаком по столу, но мне ужасно понравилось, как ты начал выступать по поводу своих прав американского гражданина. Я ржал до слез.
Он стукнул себя кулаком по груди в районе сердца, одобрительно глядя на меня.
Хаммер и Ким со смехом отступили в сторону, а Беннетт встал и подошел к Уиллу. На секунду я подумал было, что он сейчас его ударит или даже по яйцам двинет, но потом заметил, что Беннетт улыбается. Секунды три он смотрел прямо в глаза Уиллу, потом похлопал его по плечу и двинулся к выходу.
– Хорошая игра, – проворчал он, скрываясь в коридоре.
Хаммер и Ким подошли ко мне, протягивая руки и широко улыбаясь.
– Прости, мужик, – со смехом сказал Хаммер. – Позвонил мистер Джонни Френч. Сказал, надо помочь Уиллу сравнять счет. Судя по всему, вы заслужили небольшую расплату за то, что думали тем, что у вас в штанах, а? – Он поднял руки и пожал плечами, и мне стало интересно, связан ли он с мафией или нет. – Мы просто хотели вас наколоть.
– Это был самый легкий способ увести вас от дам, – добавил Уилл, покачиваясь на каблуках.
Я вздохнул, потер лицо и почувствовал, что сердце перестало колотиться как сумасшедшее. Что ни говори, блестящая разводка.
– Ладно, уверен, пока мы тут торчали, Хлоя всех обчистила.
– У нее все хорошо, – согласился Уилл. – Выиграла как минимум несколько тысяч.
– Пойдемте, – предложил Ким, помогая мне встать и похлопывая по спине. – Давайте выпьем.
– Знаешь, что я тебе скажу, – объявил я, пожимая ему руку. – Я буду держаться как можно дальше от карт.
– «Я американский гражданин!» – завопил Уилл и упал кресло в приступе истерического смеха. За последние пятнадцать минут он делал это уже десятый раз.
– Итак, – начал я, – ты заплатил этим мужикам сто баксов, чтобы они нагнали на нас страху. Ну и как, доволен?
Проигнорировав мои слова, Уилл сделал вид, что смахивает с глаз скупую слезу.
– Твой патриотический боевой клич в конце будет звучать у меня в ушах до конца дней моих!
– Это и правда было смешно, – согласился Беннетт.
Мы сидели за низким стеклянным столиком в шикарном баре в «Белладжио», развалившись на мягких замшевых диванах и потягивая, наверное, миллионный коктейль за этот вечер. Опьянение наконец взяло надо мной верх, до этого момента я его не чувствовал. Но адреналин медленно покидал мои вены, и знание того, что девушки уже спокойно спят в своих кроватях, плюс алкоголь заставили руки и ноги отяжелеть и расслабиться после всех наших приключений.
Вокруг нас было тихо: шел четвертый час утра, и большинство людей сосредоточилось в казино или в более шумных барах.
Уголком глаза я увидел, что к нашему столику направляется мужчина. Он был одет в хорошо скроенный костюм, имел наушник и источал отчетливую ауру важности; официанты уступали ему дорогу и нервно здоровались. К нам явно шла какая-то шишка, но поскольку Уилл сидел с нами за столом, я не думал, что это снова его проделки.
– Джентльмены, – произнес мужчина, остановившись у стола. – Должно быть, вы Беннетт, Макс и Уилл.
Мы кивнули и обменялись приветствиями.
– Старший мистер Райан присоединился к нам в зале с высокими ставками, – продолжил он. Так вот чем занимался Генри. – Но у него сел телефон, поэтому он попросил меня узнать, как ваши дела. Меня зовут Майкл Хок, я вице-президент по отношениям с клиентами в «Белладжио».
Я взглянул на своих друзей, желая знать, заподозрили ли они, что кое-кто из знакомых этого человека наверняка называет его Мой член
[1]. Уилл прикрыл глаза на секунду, сглотнул и снова открыл глаза, сохраняя самообладание. Беннетт кивнул и, к моему полнейшему удовольствию, прикусил губу, сдерживая эмоции.
– Я хотел убедиться, что вы прекрасно проводите вечер, – продолжил мистер Хок, глядя на каждого из нас по очереди.
