– Что ты там говорил, возле машины? Что неплохо бы нам расставить все точки над i?
– Да.
– Если сейчас тебе этого не хочется, можем пойти в твою комнату, и там ты дашь себе волю. – Хлоя подняла на меня взгляд. – С разговорами можно и повременить.
– Ну зачем же? Если надо, я готов. – Я сглотнул слюну. – На любую тему. Только с условием, что после я тебя уложу и займусь тобой вплотную.
Это я произнес с вымученной улыбкой, прерывающимся голосом, и потянулся расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке. Но Хлоя перехватила мою руку и вопросительно подняла бровь. Затем медленно развязала галстук и обмотала его, словно боксерский бинт, вокруг своей кисти. Я смотрел как завороженный, полностью отдавшись ей во власть. Взяв меня за обе руки, она прижала их к стулу, но я даже не сразу это заметил. Стояк был сильный до болезненности, я дернулся, чтобы ослабить давление брюк на член. Сердце колотилось о ребра. Что, черт возьми, Хлоя замыслила?
– Скажи, что любишь меня, – шепнула Хлоя.
Кровь застучала в висках, и я, чуть не задыхаясь, произнес:
– Я тебя люблю. Безумно. Я…
Тысячу раз, не меньше, я воображал, как скажу эти слова, но среди мизансцен, встававших в моем разгоряченном мозгу, вот этой одной, со стулом, как раз и не было. Поэтому признание в любви вышло невнятное, скомканное. Глубоко вздохнув и закрыв глаза, я сделал вторую попытку.
– Я безумно тебя люблю.
– А кто рвал и метал, когда я уходила? Кто меня убить был готов?
Мой желудок сжался в комок. Боже, она что, ссору затевает?.. И хорошо это или плохо?
Хлоя поцеловала меня в подбородок, в губы, в щеки. Щекотнула языком ухо. В следующий миг мои запястья оказались стянуты за спинкой стула. Очевидно, моим же галстуком.
– Всё в порядке, не волнуйся, – пропела Хлоя. – Мне просто очень хочется об этом поговорить.
Ей хотелось об этом поговорить. Хотелось услышать, что не одна она переживала и злилась. Но зачем же было меня связывать? Я скроил улыбку, потянулся губами к губам Хлои.
– Да, я был чертовски зол на тебя. Мое сердце было разбито, и я чертовски злился.
– Расскажи мне, почему ты злился?
Хлоя отстранилась, не дав себя поцеловать, и принялась вылизывать мне кадык. Я размышлял над ответом. Наш разрыв словно бы случился миллион лет назад; и в то же время – не далее как сегодня утром. Она сидела на моих коленях и целовала меня, и одно это говорило, что разлука – давняя история. Но боль при воспоминании о том, как она бросила меня, была удивительно, мучительно свежа.
– Ты мне не дала ни объясниться, ни извиниться. Я ведь звонил. Приходил к тебе домой. На все был готов, лишь бы наладить отношения.
Хлоя не отвечала. Даже не пыталась оправдаться. Вместо этого она слезла с моих колен, отошла на пару шагов и наклонилась, чтобы расстегнуть ремешки на босоножках. Сбросила их и снова приблизилась ко мне, взъерошила мои волосы, прижала мое лицо к груди.
– Мы ведь знали, что одно дело – трахаться, ненавидя друг друга, и совсем иное – любить. Наивно было бы ожидать, что переход будет безболезненным.
Мои слова приглушила мягкая ткань блестящей синей майки.
– Ты бросила меня, стоило мне всего раз накосячить.
Хлоя расстегнула кнопку своих черных джинсов, медленно потянула вниз молнию. Затем принялась стаскивать джинсы. Такими движениями обычно снимают чулки. Через некоторое время к джинсам, уже валявшимся на полу, присоединилась майка. Хлоя стояла передо мной в красном белье. В полумраке комнаты ее кожа отливала шелковым блеском.
Черт, черт, черт, черт.
– Не успел я осознать, что люблю тебя – и, может быть, уже давно – как ты исчезла.
С опаской я поднял взгляд – не рассердилась ли Хлоя, не слишком ли я далеко зашел? Хлоя скользнула мне на колени. Какого хрена она меня связала? С каким наслаждением я впился бы сейчас пальцами в ее упругие бедра!.. Мне же оставалось только смотреть, как ее ноги раздвинулись. Между тонюсенькой перемычкой красных стрингов и моим членом были считаные дюймы.
– Прости, – прошептала Хлоя. Вот этого слова я от нее никак не ожидал. – Я не могла поступить иначе. Я делала то, что должна была делать. Я знаю, что причинила тебе боль, и знаю, как было несправедливо просто отгородиться от тебя.
Я кивнул и снова потянулся к ней за поцелуем. На сей раз Хлоя не уклонилась и слегка застонала, когда я впился в ее мягкий влажный рот.
– Как хорошо, что ты пришел сегодня.
– А если б не пришел? Ты бы так и бросила меня навсегда?
– Нет. Я сама собиралась мириться.
– Когда?
– Завтра утром. Только решила сперва отстреляться с защитой.
Я хотел снова приложиться к ее рту, но Хлоя выгнулась по-кошачьи, и поцелуй пришелся ей в серединку подбородка. Мои губы скользнули ниже, к нежной шейке.
– У тебя кто-нибудь был в эти месяцы, Беннетт?
Такого вопроса я никак не ожидал.
– Ты серьезно? Нет, никого у меня не было.
Хлоя улыбнулась.
– Мне надо было это услышать.
– Знаешь, Хлоя, если ты подпускала к себе другого мужчину, я, честное слово…
– Расслабься.
Она прижала палец к моим губам.
– Никого я не подпускала.
Я закрыл глаза и стал целовать ее пальчики. Неприятные сцены возможной измены Хлои постепенно улетучивались из моего воображения, но сердце по-прежнему бешено колотилось. Не открывая глаз, я почувствовал, как Хлоя жарко дышит мне в шею.
– Ты думал обо мне, Беннетт?
– По сто раз в минуту.
– Ты представлял себе, как трахаешь меня?
Все слова из головы улетучились. Я замер. Мое желание было так сильно, а нервы так напряжены, что я всерьез боялся: вот сейчас Хлоя с меня трусы стащит – а я так и не отомру.
– Сначала – нет, – выдавил я. – Но через пару недель мысли о сексе с тобой появились сами собой.
– А ты вот такое делал – ласкал себя, а сам воображал, что это мои руки?
Медленно, очень медленно любопытство на лице Хлои сменялось хищным выражением.
