— Ага… — прошептал Поленьев. — Он и есть…
— Узнал кого-то, старлей? — поинтересовался Самородников.
— Так точно, товарищ полковник. Солдат-контрактник из нашей роты. Видимо, из отпуска возвращается. Хороший «рукопашник». Может быть, лучший в бригаде. Хотелось бы мне посмотреть, куда делись бы те восемь знойных южных парней, если бы мы с этим солдатом встретились и эти парни попытались бы что-то против меня предпринять… Боюсь, их после такой встречи родные дети в морге опознать не сумели бы. Этот парень наносит по шесть ударов за то время, когда нормальный человек бьет один раз.
— Ты тоже «рукопашник»?
— Я — командир взвода. А командир взвода обучает солдат «рукопашке». Если командир сам не будет ничего уметь, чему он научить сможет!
— А командиров взводов кто обучает?
— Инструкторы… Специалисты…
Рус Григорьевич отвечал через плечо, не оборачиваясь к полковнику и не вставая, как положено разговаривать со старшим по званию, а продолжая смотреть в монитор. Полковник тоже наклонился над монитором.
Большой поток пассажиров, идущих на вокзал, иссяк. Очередь к рамке растаяла. Никто уже не толкался с сумками и чемоданами, никто не стремился побыстрее протиснуться вперед, чтобы успеть занять свободное место где-нибудь на одном из двух этажей. Старшего лейтенанта Поленьева интересовали не эти люди и даже не солдат роты, который едет, видимо, из дома в бригаду. На видео к рамке металлоискателя приближалась группа из восьми человек. Определить по внешнему виду национальность было невозможно, но охарактеризовать их одним популярным ныне словом «кавказцы» можно было без труда. Внешне крепкие, сильные, уверенные в себе. Чтобы рассмотреть их лучше, пришлось несколько раз останавливать воспроизведение и увеличивать лица до того размера, когда пиксели позволяли их рассмотреть. Там, у входа на вокзал, Поленьев сумел разглядеть только два лица, но хорошо запомнил их. Однако сразу определить, те ли это лица, не сумел. По комплекции и по манере передвижения они вроде бы подходили, но этого было недостаточно для идентификации. Подала слышимый сигнал рамка металлоискателя. Автоматика сразу сработала и укрупнила изображение. На проверку документов и лицензий на оружие старший лейтенант даже не стал смотреть.
— Это не они…
— Жалко. А то мы уже нашли адрес первого, что имел при себе пистолет.
— Кого ищете? — Рядом с полковником оказался капитан-лейтенант, заглядывавший в монитор.
— Вы уже закончили игру? — вместо ответа спросил полковник. — Так быстро?
— Я просто остановил ее, — признался Солнцехранов. — Устал… Утомляет это однообразие.
— В бою вы тоже будете на отдых выходить?
— Извините, товарищ полковник. — Капитан-лейтенант бросил на монитор еще один взгляд, весьма даже внимательный и цепкий, как показалось Поленьеву, и вернулся к своему компьютеру. Взгляд этот Поленьеву не понравился, хотя он не мог сказать, чем именно. Есть любопытные люди, которые все хотят знать и интересуются всем без всякой задней мысли. И обвинять их — грех…
— Это, как я понимаю, один из моих коллег? — тихо спросил Рус Григорьевич полковника, когда капитан-лейтенант сел за свой компьютер и включил звук ревущего двигателя. Самородников в ответ только кивнул.
— А «летун», старший лейтенант? Тоже?
Полковник кивнул еще раз и добавил:
— Еще сегодня прибудет связист. Я сам его приведу. А сейчас диск верни…
Поленьев вытащил диск из дисковода, вложил его в конверт и передал полковнику. Тот сунул его в карман и покинул помещение…
Через десять минут, когда Рус Григорьевич успел просмотреть свою электронную почту и даже ответить на одно письмо однокласснику, в компьютерный класс вошел старший лейтенант ВКС в своей темно-синей форме.
— Здравия желаю, коллеги! Старший лейтенант Воропаев Андрей Ильич, — представился летчик.
Он привычно сел за один из свободных компьютеров. И не искал глазами, какой из них выбрать, как бывает обычно, когда человек впервые попадает в подобное помещение. Видимо, старший лейтенант часто здесь бывал, и компьютер он выбрал себе осознанно, потому что вскоре послышался тихий шелестящий звук, хорошо знакомый Поленьеву по командировкам на Северном Кавказе. Звук очень походил на натуральный. Так шумели негромкие двигатели беспилотников вертолетного типа. Как и положено, капитан-лейтенант флота тренировался с морскими роботами, летчик тренировался с воздушными роботами, непонятно было, почему с танками тренировался не танкист, а старший лейтенант спецназа ГРУ. Но Рус Григорьевич прекрасно понимал, что случайностей в боевой службе не бывает. Значит, ему будет поставлена какая-то особая задача, связанная со спецификой его службы, потому что подготовить танкиста для танкового робота было бы, наверное, легче, чем офицера спецназа военной разведки. Но его деятельность непременно будет связана с роботами — в этом сомневаться не приходилось.
— Как беспилотники, летают без сбоев? — спросил капитан-лейтенант, повернувшись вместе с вертящимся креслом в сторону нового члена их коллектива.
— Летают. Не хуже, чем катера плавают… — ответил летчик не очень дружелюбно. — Одно плохо, управлять беспилотником с помощью джойстика — утомительно. Простая «ручка» намного удобнее.
— Править катером со штурвалом в руках тоже намного легче, чем править тем же катером с помощью джойстика, — согласился капитан-лейтенант. — Одного я не понимаю, зачем я понадобился в вашей сирийской группе? По пустыне на катере не поплаваешь. Песок там, мне говорили, вязкий и каменистый… Двигатель не сумеет винт провернуть.
Разговор уже откровенно пошел о Сирии. Видимо, капитан-лейтенант обладал большим объемом информации, чем старший лейтенант Поленьев. Ему, вероятно, уже оформили допуск и поставили в известность о каких-то конкретных предстоящих мероприятиях.
— Значит, придется со мной «летать»… — сделал Воропаев вполне серьезный вывод.
— Летать проще. Там, в самолете, по крайней мере, есть катапульта. Если подобьют, можно успеть катапультироваться. А у нас на катере что — только спасательный круг! Там даже спасательный бот принайтовить
[21] негде. И никакой тебе катапульты…
— У нас в военном училище комбат, помнится, говорил, что, когда курсант впервые садится в самолет, за ним обязательно пристально следит инструктор. Инструктор хорошо знает, если курсант сразу же начинает искать глазами «держку»
[22], то из него никогда летчик не получится. Но даже опытного пилота катапультирование не всегда в состоянии спасти. У меня вот был случай, когда во время учебного полета над Финским заливом отказало все энергоснабжение самолета.
