Письма из столицы попадали сюда нечасто, и, когда это случалось, всем казалось, что произошло что-то невероятно важное! Впрочем, сейчас так оно и было.
– Из Лондона? – воскликнула служанка и, вытерев о фартук выпачканные в муку руки, потянулась к конверту. – Дай мне посмотреть!
– Нет! – мальчик прижал письмо к себе. – Оно для мистера Уоррена!
– Я ведь не стану открывать, только посмотрю, – ласково попросила она.
Бэн с недоверием дал служанке конверт и, прищурившись, словно судья или следователь, строго на неё посмотрел.
– Мило! Я так люблю письма! Вот бы и мне кто-нибудь написал! – вздохнула она. – Сейчас все спят, так что можешь идти, Бэн, я сама отнесу его хозяину.
– Только смотри, чтобы точно передала! – грозно приказал юный почтальон.
– А разве у меня есть выбор? Если оно пропадёт, ты ведь не отвяжешься от меня и в конце концов совсем изведёшь. Ступай отсюда! – девушка засмеялась и вернулась в дом.
Время уже давно переступило границу утра и стрелки часов приближались к полудню. Все в доме уже проснулись, но первым вниз спустился мистер Уоррен.
Услышав шаги, служанка вышла из кухни, держа в руке интригующий лондонский конверт.
– Мистер Уоррен, Вам письмо! Из Лондона… – воодушевлённо произнесла девушка, словно Лондон был самым загадочным и потрясающим местом на Земле.
– Спасибо, Сибилла! Оно, наверняка, от моей племянницы, – хозяин надел свои очки. – Да, так и есть!
Мистер Уоррен отошёл к окну и, вскрыв конверт, с интересом приступил к чтению.
Все прежние письма от Анны были другими: счастливыми, лёгкими, как воздух, а в тексте ощущался дух юной девушки, счастливой и ничем не обременённой. Но это послание оказалось совсем иным, словно оно было написано взрослой женщиной, которая уже прожила на свете много лет и пережила всё, что только было возможно. Письмо – каждая его строчка – всё было пропитано жгучей печалью. Анна написала обо всём: о гибели родителей, о долге отца, о своём разорении и о женихе, которого ей необходимо где-то дождаться. Никаких других чувств, кроме шока, это письмо не могло вызвать. Мистер Уоррен ужаснулся. Он видел Рочфордов всего однажды, но этого ему было вполне достаточно, чтобы считать этих людей достойными жизни и счастья, но уж никак ни смерти и страданий!
– Амелия! Амелия! – тревожно позвал он супругу, почти бегом поднимаясь по скрипучим деревянным ступенькам.
– Что произошло? Папа, ты так взволнован! – переполошившись, спросила Эмма, а остальные, испуганно раскрыв глаза, смотрели на растерянное лицо отца.
– Девочки, ступайте пока к себе! Я вам всё объясню позднее, – сказал он дочерям и зашёл в свою комнату. – Амелия, войди и закрой дверь.
Миссис Уоррен ничего не понимала, но и не расспрашивала. Она молча вошла в комнату и, заперев дверь, вопросительно посмотрела на мужа.
– Только что я получил письмо из Лондона от нашей племянницы Анны Рочфорд, – начал он, но слова с трудом выходили из его уст. – В этот раз её письмо касается и тебя. Только должен предупредить: содержание может шокировать тебя до потери сознания, – мистер Уоррен подал жене листок и, выдохнув, постарался уравновесить своё частое, тревожное дыхание.
Амелия, не присаживаясь на стул, прочла письмо, но написанные строки не внесли изменений в её глаза, а выражение лица оставалось по-прежнему обычным.
Уильям смотрел на супругу и ничего не мог понять. Тех реакций и эмоций, которых он ожидал увидеть на лице Амелии, он не обнаружил. Она выглядела так, словно не произошло ничего необычного, как будто он дал ей прочесть всего-навсего сводку погоды.
– Почерк Анны очень красивый и понятный для чтения. Ты, ведь, всё разобрала? – спросил он, всматриваясь в её лицо в поисках хотя бы малейшей тени скорби.
– Довольно отчётливо. Я не слепая и читать умею, – отвечала она, вернув мужу письмо. – Ну, что тут можно сказать? Мнившие себя Богами оказались простыми смертными! – и, слегка ухмыльнувшись, Амелия медленно пошла в другой конец комнаты.
В первые несколько секунд у мистера Уоррена просто пропал дар речи, а к горлу подступил ком.
– Ты вообще слышишь себя?! – он впал в неменьший шок, чем от прочтённого письма, и чуть не задохнулся от негодования. – Ты вообще осознаёшь? Твоя сестра погибла!!! Погибла страшной смертью! Пропала в пучине океана! И сэр Рочфорд тоже мёртв! Наша племянница теперь сирота! – он почти кричал от возмущения. – Рочфорды никогда не мнили себя кем-то большим, чем они есть! Хоть они и были богаты, деньги их ничуть не испортили!
– Да, понимаю. Очень жаль, – сухо произнесла Амелия. – Но, вот, знаешь? Прочла я это письмо и теперь убедилась наверняка, что тогда правильно поступила. Переедь мы к ним жить, сейчас нам пришлось бы делить их участь, – рассуждала она. – Одно только огорчает: скоро сюда заявится эта избалованная роскошью принцесса и будет нам всем досаждать. Надеюсь только, что это недолго продлится!
Теперь мистер Уоррен был напрочь потрясён.
– Вот смотрю на тебя и думаю: как же так могло произойти? – говорил он в отчаянном замешательстве. – Я священник, а женился на чудовище!
Уильям посмотрел на жену с презренным разочарованием, пронзил её этим взглядом насквозь и вышел из комнаты. Она была ему омерзительна!
За завтраком он рассказал всем трём дочерям о несчастье, которое настигло жизнь их кузины, и известил о её скором визите в Девоншир.
Эмма, Джоанна и Сара были намного старше Анны, но несмотря на возраст, взывавший всех троих выйти замуж и покинуть родительский дом, никто из них ещё не получил предложения руки и сердца. Быть может, вы предположили, что так сталось оттого, что они были дурны собой? Нет, совсем нет! Каждая из девушек была по-своему хороша. Конечно, не было в их лицах чарующей и исключительной красоты, но и дурнушками нельзя было назвать. О внешности всех трёх сестёр можно говорить, как об одной, ведь не смотря на разницу в возрасте, они были очень схожи: черты лица им достались негрубые, как у отца, и идеальные пропорции фигуры, как у матери, тонкие и длинные невьющиеся волосы светло-каштанового оттенка и достаточный рост. Для девушек этих мест им была присуща довольно милая внешняя простота, которая могла понравиться и показаться очаровательной многим джентльменам. Но, ведь, в поисках достойной невесты мужчины рассматривают не только внешность. Будь это так, то ни одна из них не была бы сейчас одинока. Многим известно, что недостающую во внешности красоту можно компенсировать талантами, умом, обаянием, чувством юмора, красотой души и прочими скрытыми от глаз достоинствами. Все эти качества имеют достаточно силы, чтобы покорить кого-угодно, настолько достаточно, что их отсутствие может заставить померкнуть даже самую ослепительную внешнюю красоту. Сара была глупа, слишком глупа, чтобы хотя бы суметь это скрыть; Эмма – слишком алчна, как и её мать, этим она себя очень быстро выдавала, а Джоанна и вовсе страдала заносчивым характером без единой капли самообладания и сдержанности, а также – наглостью, сила которой вытеснила из неё всю скромность. Блеснуть талантами ни одна из них не могла. Несомненно, таланты были даны каждой, но они просто не имели цели их развивать. Спасти всех троих от вечного безбрачия могло лишь хорошее приданное. Но, увы! О богатстве они могли лишь мечтать. Мистер Уоррен был очень огорчён тем, что ни в одной из его дочерей не повторилась его натура. Но, как отец, он, конечно же, любил каждую из них.
