– Запомни, Виктория, там, где вертятся большие деньги, всегда есть место большим преступлениям.
Я запомнила.
А про Варьку мы правды так и не узнали. Юлька ездила в полицейский участок, беседовала с кем-то из нашего проекта, встречалась с Иркой Масловой – победительницей, но все они были осведомлены не больше, чем заголовки криминальных хроник. Никто не знал, при каких обстоятельствах погибла Варвара Дис. Вскоре эта история обросла массой домыслов и слухов, а еще через неделю канула в Лету. В Москве ежедневно совершаются преступления. Что удивительного? Помнить какую-то утопленницу будут лишь пожелтевшие газеты да архивы милицейских сводок.
Чтоб развеять грусть-тоску после неприятных известий о Варваре, я позвала Юльку отвлечься в мужской компании.
– А компания приятная? – переспросила Юлька.
– Мужская компания всегда приятная, – промурлыкала я.
– Вика, я серьезно, что за тела? Знакомые? Знаешь, после Варькиной смерти я уже любого тела в штанах боюсь. Мало ли что у него за тараканы в голове окажутся. Я ему «привет», а он меня за ноги и в воду вниз головой.
– Не мели ерунды, – разозлилась я. – На стадион пойдем.
– Куда???
Юлькины щеки от недовольства надулись. Я поспешила заболтать подругу, как профессиональный продавец, впихивающий совершенно ненужный товар как лучшее предложение.
– С мужиками знакомиться. Что, вы так не баловались в дикой юности? Матч какой-то славный. Типа кубок кубков. Главное, мужиков – полный стадион. Голыми руками бери. Они же разогретые от эмоций. Орут, болеют, адреналин в крови плещется. А тут мы такие красотки. Куда им деваться?
– Это ты ерунду мелешь! – повысила голос подруга. – Нас по телевизору показывали. Мы узнаваемые лица, знаменитости. Не пойду на стадион.
– Ага, показывали, – согласилась я, – только больше года назад. Кто из них смотрел этот проект? Максимум, «мужчины», которым еще четырнадцати нет. Улавливаешь? На стадион взрослые люди приходят. Причем мы же с тобой не просто так пойдем. А в то место, куда олигархи усаживаются. У них там свои VIP-места. Футбол – очень популярная игра. Сейчас модно приходить на стадион и болеть за любимую команду.
Юлька что-то вспомнила, озарила свое лицо широкой улыбкой.
– Точно. Помнишь, как Виктория Пош Спайс на матч сходила, а? С Бэкхемом познакомилась. А теперь как сыр в масле катается. И плевать ей на песенную карьеру. Она теперь модельер, икона стиля, успешная деловая женщина и мама четверых детей.
Юлькины глаза горели. Теперь ей моя идея нравилась.
– А кто играет? – опомнилась она.
– Понятия не имею.
– Сейчас узнаем.
Юлька с головой ушла в Интернет, а я принялась сооружать нам нехитрый завтрак из овсянки и соевых котлет. Не то, чтобы я стала приверженкой здорового питания, просто в нынешнем материальном положении эти продукты были более доступны, чем любимые и привычные.
– Вика, – прокричала Юлька, – так матч твой завтра. На стадионе «Лужники».
Я выглянула из кухни.
– А сегодня какое число?
– Потерялась, мать? Да ладно, – Юлька зашла на кухню, – сегодня девчонки зовут встретиться. Я не против. Ты как?
– Нормально.
Женька был против. Он не хотел, чтоб я возвращалась в то общество, где произошло убийство. Иногда я советовалась с ним, как поступать, что делать. Или просто звонила, когда было скучно. В тот день позвонила рассказать, что иду на встречу с подругами.
Женька отреагировал резко и категорично. Просил, уговаривал, приводил доводы.
– В этом городе не просто каждый сам за себя, здесь все против тебя, – убеждал он по телефону. – Ты повернешься, тебе плюнут в спину. Ты споткнешься, тебя подтолкнут. Ты упадешь, через тебя переступят.
Он так убедительно говорил, что я сама испугалась. Девчонки, кулуарные интриги, Пачерный, Варька, деньги, преступления. Все казалось зловещим и пугающим. Сославшись на недомогание, я осталась дома. Юлька ушла без меня.
Поздний звонок в дверь насторожил, я на цыпочках подкралась к двери. Убрала звук телевизора, набрав в легкие побольше воздуха, громко спросила:
– Кто там?
Квартира старая, дом видеосвязью не оборудован. В двери не было глазка, определить, кто находится за дверью, можно было только старинным детским способом.
– Это я, малыш.
Голос принадлежал Женьке. И только он меня так называл.
– Чего не позвонил? – накинулась я, как только он вошел.
– Улетаю через два часа, хотел увидеть.
– Куда? Почему?
Я растерянно моргала.
– Так и будем стоять в прихожей или можно войти?
Женька улыбнулся, вкатил огромный полосатый чемодан, чмокнул меня в щеку и прошел на кухню. Я засуетилась, поставила чайник и соорудила бутерброды из засохшего хлеба и сырной пасты.
– Куда ты летишь?
Я смотрела, как он пьет горячий чай и из вежливости жует мои бутерброды.
– В Америку.
Он сказал это таким будничным тоном, как будто это значило не больше, чем оторванная пуговица от рубашки. Я неэстетично подавилась и громко закашлялась.
– Как в Америку? Ты шутишь?
– Нет, серьезно.
– И я только сейчас об этом узнаю?
Я встала из-за стола и стала ходить взад-вперед. Габариты нашей кухни не позволяли сделать это красиво и размашисто, как мерил шагами Наполеон свой кабинет. Получалось больше похожим на метания мартышки в клетке. Но я не замечала. Голова гудела роем взбесившихся мыслей.
– Викуля, я не хотел говорить, пока не было визы. Знаешь, как тяжело ее получить?
– Женя, зачем тебе Америка? Это ведь так далеко.
– Я ненадолго. На полгода. Поучусь немного и вернусь.
– Ты и так умный.
Я не знала, как его остановить. Мне не нравилось, что я узнала это вот так, по факту, перед рейсом. Не понимала, зачем ему какое-то обучение, если все вроде бы и так хорошо. Здесь, в Москве. Я заламывала руки и преданно смотрела в глаза. И кружила над ним, как потерпевшая птица в поисках пропавших птенчиков. Ну, что он выдумал? Какая Америка?
Вдруг меня остановила четкая мысль. Я села за стол и взяла друга за руку.
– А когда ты собирался мне об этом сказать?
– Завтра, когда прилечу.
Я опять вскочила и мимоходом включила кнопку, отвечающую за истерику. Что-то кричала, называла ненормальным, топала ногами и бросалась междометиями. Он мужественно терпел и даже слегка посмеивался, чем еще больше меня злил.
– Обещаешь, что дождешься?
Он смотрел своими чистыми глазами и ждал ответа.
