Сердце Зои громко стучало. Она соединила рельсы детской железной дороги так, как они лежали раньше, отнесла записную книжку на кухню и осторожно протерла ее полотенцем. Потом села на диване в гостиной и уставилась на нее, не открывая.
Она никогда не ощущала близость Криса так явно с момента его смерти. Казалось, он находится в этой комнате вместе с ней и точно знает, что Зои сейчас прочтет. Он хорошо спрятал свой дневник от посторонних глаз. И именно это заставило ее засомневаться, потому что такой поступок казался Зои своего рода предательством.
Наконец она набралась уверенности, дрожащими пальцами открыла первую страницу дневника и начала читать.
Глава двадцать вторая
Роуз открыла глаза и заморгала от света, падающего из окна. Уже давно перевалило за полдень, что подтверждали цифры на элегантном радио-будильнике, стоящем на ночном столике. Наверное, она опять заснула, но это и неудивительно. Все ее тело наполнилось приятной слабостью. Роуз ощутила боль в усталых мышцах, когда повернулась к Саймону. Он все еще спал, и Роуз, улыбаясь, подняла руку, чтобы погладить его растрепанные волосы. Но сразу после этого прикосновения она замерла и опустила руку. Она не хотела его будить, лучше еще немного насладиться зрелищем, спокойно рассматривая каждую деталь: красивый изгиб его губ, его ладони, от которых тело Роуз в последнюю ночь и сегодня утром снова и снова зажигалось огненной страстью, светлую щетину на щеках, которая немного кололась, когда он терся о ее кожу, и которую несмотря на это Роуз считала чертовски сексуальной, а также его мускулистую грудь, крепкие руки, в которых она чувствовала себя очень уютно.
После этой ночи Роуз совершенно изменилась. Саймон изменил ее. Он был великолепным любовником и раскрыл в Роуз такие стороны, о которых она и сама не догадывалась. Впрочем, она и не обладала настолько богатым опытом, чтобы ей было с чем сравнивать. Мэтт стал ее первым мужчиной, после развода она встречалась с другими всего несколько раз. Эти кратковременные романы быстро заканчивались, оставляя неприятное послевкусие и уверенность, что она перестала быть желанной женщиной. Но Саймон сегодня ночью доказал ей обратное. Роуз все еще не могла осознать, что это раскрыло в ней. Она чувствовала себя свободной и такой уверенной, что могла забыть обо всем. Она занималась с ним такими вещами, которых еще никогда не делала, и никак не могла этим насытиться. Достаточно было одного прикосновения или поцелуя, чтобы снова пробудить в ней страсть. И Саймон чувствовал себя точно так же, потому что они до сих пор не выбрались из постели.
«Кстати», – подумала Роуз и тихо встала. На полу перед кроватью лежали вещи, которые они срывали вечером друг с друга и бросали где попало. Там лежала и рубашка Саймона, которую Роуз подняла и быстро надела. Она доходила ей до середины бедер и пахла Саймоном. Поэтому, когда она шла на кухню, на ее лице сияла улыбка.
Роуз распахнула дверь холодильника. Открывшаяся картина несколько приглушила ее эйфорию. Масленка, две банки варенья, четыре яйца на предусмотренной для них полке, полупустой пакет цельного молока на дверце рядом с бутылкой шампанского и двумя бутылками белого вина. Больше ничего не было. Или все-таки было? Еще Роуз обнаружила картонную коробку в отделении для овощей. Судя по названию, ее доставили из ресторана индийской кухни, откуда Саймон принес Роуз еду в ее первый вечер в Лондоне. Остатки карри в ней выглядели неаппетитно, поэтому Роуз выбросила их в мусорное ведро. Она уже хотела открыть морозильную камеру, чтобы поискать там, как вдруг почувствовала, что сзади ее обнял Саймон. Он поцеловал ее волосы.
– Эй! Что ты здесь делаешь?
Роуз повернулась к нему и обвила руками его шею.
– Я хотела… что-нибудь приготовить, – произнесла она, прерываясь на поцелуи. – Я как раз проголодалась.
– Я тоже. Еще хочу тебя.
Саймон улыбнулся, а Роуз втянула воздух сквозь зубы, когда почувствовала, что его рука забирается под рубашку. Он хотел еще раз ее поцеловать, но сдержался, когда вдруг услышал урчание в ее желудке.
– Боюсь, если я прямо сейчас не поем, то окажусь слишком слаба для всего, что вы собираетесь со мной сделать, мистер Филдинг, – поддразнила она его. – Мы ведь не можем целый день питаться флюидами любви.
– Мы так и не поступаем. А как же тосты и яичница, которую я тебе приготовил?
Саймон действительно сегодня утром принес ей на подносе завтрак в постель, чем еще на шаг приблизился к завоеванию сердца Роуз.
– Все было очень вкусно, правда, – ответила она. – Но это случилось уже довольно давно. И, похоже, кроме тостов и яиц у тебя в доме ничего съедобного нет.
Саймон нерешительно опустил руку.
– К сожалению, да. У моей горничной отпуск. Она обычно покупает продукты и заполняет холодильник. Но, к счастью, есть…
Он взял стопку флаеров, лежавших на рабочей поверхности возле холодильника.
– Рестораны со службой доставки, – закончил он свою фразу и поцеловал Роуз. – Мне что-нибудь заказать?
Роуз хмуро рассматривала многочисленные и довольно потрепанные рекламные листки.
– Ты ведь часто так поступаешь, правда? Заказываешь себе еду?
– Нет. Обычно я хожу в рестораны. А когда навещаю родителей, кухарка моей матери всегда дает мне что-нибудь с собой. Помнится, она у нас работала со времен моего детства. Она всегда считала нужным заботиться обо мне.
Роуз взглянула на него, широко раскрыв глаза от удивления.
– У вас есть кухарка?
Саймон кивнул.
– И еще дворецкий. Но Гарольду уже скоро на пенсию, и я не думаю, что мама его кем-то заменит, когда он уйдет. В последний раз она говорила, что лучше снова наймет экономку. Ох… прости меня, я ненадолго.
Саймон отпустил ее и вышел из кухни, чтобы взять трубку: где-то в квартире звонил телефон.
Роуз посмотрела ему вслед, потом огляделась в кухне с самым современным дизайном, где каждая полка, наверное, стоила в два раза дороже, чем вся кухонная мебель в ее доме. Поверхности отливали благородным серым цветом, а изысканные прямые ручки из нержавеющей стали выглядели очень дорого. Вся квартира была шикарно обставлена и соответствовала положению честолюбивого лондонского юриста и его родителей, которые могут позволить себе нанять прислугу. «Кухарка», – подумала Роуз и невольно вспомнила о матери, которая все дни проводила на кухне, готовя еду на всех гостей и членов семьи. Мир Саймона был не просто далек от нее – их разделяло несколько световых лет.
Сайсон вернулся на кухню и отвлек Роуз от ее мыслей:
– Это мама звонила.
Теперь на нем были боксерские шорты и футболка. Он небрежно положил телефон на стол.
– Она хотела напомнить, что сегодня в пять часов я должен присутствовать на выставке. – Он озадаченно покачал головой. – Мне тридцать четыре, я успешный юрист, а она несмотря на это считает, что я не могу уследить за своим расписанием.
