– Короче, – подгоняла меня Клер.
Я делал вид, что не замечаю ее нетерпения.
– Пару дней назад я наконец понял, какое отношение имеет название швейцарских часов модели Сан-Марко и крылатый лев на их задней крышке к македонскому царю.
Клер поднялась с кресла и вплотную подошла ко мне, так что я ощутил тепло, которое источало её тело.
– Ну, и…
Я терялся в догадках, отчего она принялась меня подгонять, если мы никуда не спешили.
– Короче, – я вынужден был поторопиться и заключил: – Сан-Марко – это название площади в Венеции, крылатый лев – это символ святого Марка, а святой Марк – это покровитель Венеции.
– Ну и что это значит? – продолжала недоумевать Клер, закатывая глаза к потолку. – Каждый, кто был в этом городе на воде, знает эту прекрасную площадь и знаком с его символом.
– Да, но я никогда там не был и не знал об этом, но это далеко не главное, а главное то, что мощи святого Марка хранятся в базилике на одноименной площади. Интересно, где эти мощи взяли, если святой Марк – первый христианский епископ египетской Александрии – умер в середине I века нашей эры и до конца IV века никто и никогда о месте его захоронения ни словом не обмолвился. Клер, – обратился я к своему придирчивому и капризному слушателю, – ты как дочь знатока итальянских древностей, может быть, когда-нибудь слышала от него о гипотезе историка Эндрю Чагга?
Клер посмотрела на меня, как на чудака, и я не стал к ней больше приставать с расспросами, продолжив свой рассказ с упорством, которое возможно могло бы показаться моей слушательнице, достойным лучшего применения.
– Послушай, почему-то только в 392 году и никак не раньше некий святой Иероним, создавая в Вифлиеме жизнеописания известных людей, сообщил, что святой Марк был похоронен в Александрии. Ты, Клер, хоть начинающий, но психоаналитик, поэтому ты должна почувствовать близость совсем ничего не значащих дат: 390–392 годы. На самом деле, как мне кажется, в них заложен некий сакральный смысл. Послушай, милая, меня повнимательней, прошу тебя. Собственно, то, что Марк умер где-то в Александрии и похоронен своими единоверцами на кладбище неподалеку от нее, никакого отношения не имеет к Венеции. Общеизвестно, что святой Марк был евреем, а в городе, носившем имя Александра, насчитывалось в то время около миллиона жителей – по большей части греков, но почти 300 тысяч были евреями. Евреи проживали довольно компактно в отдельном квартале Александрии и, разумеется, хоронили своих христианских единоверцев на своей, а не на греческой территории, и предполагать, что Марка языческие эллины позволили похоронить в самом центре древнего города в так называемом Неаполе почти в том же месте, где как предполагают, и находился мавзолей Александра, было бы просто нелепо. Однако на поздних средневековых картах Александрии уже было обозначено точное место святилища святого Марка – чуть ли не на пересечении главных дорог великого города. Конечно, уместен был бы твой вопрос: а причем здесь Венеция?
В глазах Клер наконец-то появился ощутимый интерес. Это вселяло в меня оптимизм и надежду на ее сопереживание, иначе зачем я здесь, на чердаке, сотрясаю воздух. Мне действительно был нужен хоть кто-то, кто бы меня понимал, и я продолжил:
– Прошло восемь веков с даты смерти Марка, и однажды жители города-государства Венеции, превратившие его в крупнейший торговый порт всей Европы, пожелали, чтобы мощи их покровителя были перевезены к ним из Александрии, которая тогда уже была не только не языческим греческим городом, но и совсем не христианским. Город уже давно жил под властью мусульман, и попытаться вывезти оттуда не мощи, а почему-то уже целую мумию Марка, каким-то чудесным образом уцелевшую, было делом непростым. Католическая церковь до сих пор подробно информирует свою паству, каким образом удалось это сделать. Для визуального представления на фасаде базилики даже созданы мозаичные полотна, повествующие о процедуре возвращения мумии святого. Церковь утверждает, что мощи до сих пор находятся в венецианском соборе святого Марка. Клер, – обратился я снова к девушке, которая смотрела на меня скорее индифферентно, чем с интересом, – Клер, ты сомневалась, что в Венеции ведутся археологические раскопки. Мне жаль тебя разочаровывать, но это именно так. По результатам раскопок, производимых под основанием базилики, историк Чагг и выдвинул свою гипотезу. Дело в том, что обнаруженный под базиликой довольно большой по размерам каменный рельеф с изображением древнего щита и копья был явно значительно древнее этой церкви. На рельефе был изображен македонский щит с восьмиконечной звездой по центру точь-в-точь такой же, как на древних монетах времен Александра Великого. В коллекции моего отца есть такая монета с тем же изображением на реверсе. Я извлек из кармана джинсов кожаный портмоне и достав оттуда эту самую монету, протянул ее Клер.
– Бон, бон, бон, – процедила Клер так же, как делала когда-то моя школьная учительница. – И что же?
– Спрашивается, откуда в Венеции появился рельеф с древнего мемориального захоронения некого знатного македонца? Для здраво и логически мыслящего человека очевидна истина, что если совпадение по времени накладывается на совпадение по месту, то вероятность допустимого резко возрастает.
– Что ты имеешь в виду?
Она нервно вертела крошечную бронзовую монетку размером с копейку в своих тонких пальчиках и совсем не смотрела на меня.
– А то, что Эндрю Чагг предполагает и не без основания, что тело святого Марка и было телом Александра Македонского. Теперь понимаешь?
– Предположим, хотя звучит не очень убедительно, – она вернула мне монету, хитро прищурив левый глаз. – Ты что, все время носишь ее с собой?
Прежде, чем ответить, я аккуратно убрал монету на место.
– Я просто забыл ее выложить с утра по прилету. Кстати, цена этой монеты немного больше моего автомобиля.
Это мое дополнение никак не изменило ее безразличного выражения лица.
– Ты не подумай, Клер, что этот Чагг мистификатор. Почему записи о существовании мумии Александра после 390 года везде отсутствуют. Почему именно 390 год? А потому что именно в это время произошла революция в религиозной сфере. Много сотен лет жители Греции, Рима и Александрии поклонялись культам разных богов. После смерти Христа прошло 300 лет, когда римский император Константин принял христианство в качестве одной из государственных религий. В то время его исповедовало меньшинство населения римской империи. Безусловно, распространение христианства, которому покровительствовал сам Константин, отчасти объясняет причину исчезновения упоминания об Александре и утрату его гробницы. Но империя хоть и была уже по закону христианской, совсем не была христианской по сути. Приходилось долго мириться с существованием язычества. Только в конце IV века наступил критический момент. Гипотеза, что с разрушением серапиума и других храмов в древней Александрии в 390 году был разрушен и мавзолей, существует поныне. В то время переделывать храмы, присваивая им новые имена и переименовывать обряды из языческой традиции в христианские стало распространенной практикой. Многие языческие храмы по всему миру стали перепосвящаться в христианские, и мавзолей Александра мог легко превратиться в святилище Марка, так что гипотеза, что мощи святого Марка могут быть мощами царя-бога, и заставила меня спешно посетить прекрасную Венецию.
