Утром Илюша проснулся и удивился, что белье на нем совсем сухое. Правда, все тело горело. Температура была высокой, но всему этому он не придал значения. По команде, вместе с остальными осужденными, Илюша встал с постели, надел на себя еще влажную верхнюю одежду. От нее нательное белье снова увлажнилось. От этого и температура тела чуть-чуть понизилась. Это Илюшу обрадовало. Вместе с группой заключенных он пошел завтракать. В тот день, из-за дождливой погоды, лагерников на работу в поле не повезли. Их распределили по внутрилагерным производственным цехам. Илюшу Перцева определили подсобным работником на пилораме, где пилили лес кругляк на доски. И поставили его на участке, где собирались опилки. Эта работа была не очень трудная. В первую очередь надо было следить, чтобы не забивался транспортер, подававший опилки наружу. Лагерники называли это «работой для сачков». Кроме этого, приходилось прицеплять к трактору наполненный опилками прицеп. Илюша был рад, что в этот день ему повезло, и он не попал на тяжелую работу.
Однако под навесом, где работал опилочный транспортер, был сквозняк. Илюша проработал весь день на сквозняке во влажной одежде. У него снова поднялась температура, а к вечеру стала кружиться голова. Илюша понял, что снова заболел, но доработал смену с температурой. И только когда лагерников построили на вечернюю перекличку, он подошел к охраннику и пожаловался, что заболел. Тот сердито на него посмотрел, ехидно улыбнулся и грубо ответил: «Я тебе не врач! Становись в строй, – и дал команду: – Всем в общежитие шагом марш!» По дороге, еще в строю, у Илюши снова закружилась голова. Он упал. Охранник остановил группу зэков, подошел к упавшему осужденному и спросил: «Ты не симулируешь?» Ответа не последовало. Илюша лежал без сознания. По команде охранника четыре лагерника взяли его за руки и ноги и отнесли Илюшу в лагерный санитарный участок. Сдали его там медикам. Те послушали больного, убедились, что он еще живой. Отпустили носильщиков и занялись больным. Привели Илюшу в сознание. Когда он очнулся, измерили температуру и накормили его горячей пищей. Больной поел, ему определили больничную койку. Илюша разделся, лег и сразу заснул.
На следующий день Перцев чувствовал себя лучше. Его уже хотели отпустить из санитарного участка на работу вместе со всей лагерной группой. Но у него снова поднялась температура, которую лагерные медики сбить не смогли. Пришлось вызывать опытного врача для дополнительной консультации. Когда врач осмотрел Илюшу, то понял – перед ним серьезно больной человек. И дал свое заключение: «Нужно тщательное обследование, в том числе и рентген». Аппарата для проведения рентгеноскопии в лагерном санитарном участке не было. Значит, больного надо отвезти в городскую больницу. Для этого требовалось разрешение лагерного начальства. Надо было найти транспорт. Пока согласовывались все бюрократические процедуры, больному становилось все хуже и хуже. Наконец, на третий день после заключения врачебной комиссии, было получено добро на госпитализацию тяжелобольного лагерного заключенного. Подали зэковскую машину и под конвоем охранника Илюшу Перцева отвезли в городскую больницу. Его положили в отдельную палату и выставили у дверей охрану.
Когда Илюша садился в машину, лагерный фельдшер подал ему письмо. Он взял его и улыбнулся: по почерку понял, что письмо ему написала сестренка Капа. Но не стал его читать. Положил письмо в карман зэковской одежды, мол, прочитает его в больнице. Однако потом о письме забыл. Он редко получал письма, поэтому не имел особого интереса к ним. Да и некому было писать письма, потому что девушки у него не было. Друзья его забыли. А из дому ему иногда, и очень редко, писала только сестра Капа, которая ничего интересного не сообщала. Правда, она регулярно информировала брата, что у них отелилась корова Манька, что считалось большим семейным событием. Тем более что кормилицу Маньку в их семье все любили. Или сестренка перечисляла, сколько ягнят они получили, и какая из рогушек принесла двойню. Конечно, такие письма от сестрички большого интереса у осужденного брата не вызывали. Он их не особенно и ждал, потому что даже на редкие письма сестренки ленился отвечать. Последнее письмо от сестры Капы так и осталось в кармане лагерной робы. Когда его переодели в больничную полосатую одежду, он забыл о письме.
В городской больнице Илюшу обследовали. После рентгена поняли, что у него дела очень плохи. Вновь открылся когда-то потухший туберкулез, да еще и двухстороннее воспаление легких. Лечить его интенсивной терапией было невозможно – из-за сильно ослабевшего организма, что, впрочем, и являлось основной причиной его постоянной высокой температуры. Поэтому пенициллин, который вводили больному через каждые четыре часа, нужного эффекта не давал. На третий день лечения в городской больнице Илюша Перцев начал бредить.
Временами приходил в себя, просил попить холодную воду. Но ему мочили только губы и постоянно ставили уколы. К сожалению, назначенное лечение не могло спасти жизнь этого измученного тюрьмой еще молодого человека. Через неделю, не приходя в сознание, лагерный больной Илья Фомич Перцев скончался. Так было записано во врачебном документе.
Тело умершего зэка положили в морг, обложили льдом, чтобы оно медленней разлагалось, и сразу дали телеграмму домой на имя родителей, с тревожным сообщением, что их сын скончался. И конечно ждали, что родители приедут и заберут тело своего сына, чтобы похоронить его на родной земле, где он родился и вырос. Однако прошло три дня, и никакого ответа от родителей покойного не было. А держать дальше его тело вне земли становилось невозможным, потому что оно стало интенсивно разлагаться. Поэтому лагерное начальство, получив очередное требование от руководства городской больницы забрать труп своего зэка, решило похоронить умершего на территории тюремного лагеря. Так было решено с той целью, что если родители все же и приедут, чтобы забрать тело скончавшегося сына, то его выкопают и передадут останки родителям.
43. Непрочитанное письмо
На следующий день четырем санитарам лагерного санитарного участка было поручено подготовить тело умершего осужденного к захоронению. А тюремный завхоз получил задание сколотить гроб. Но впоследствии от задуманного пришлось отказаться. И вот почему. Причиной послужило письмо, которое санитары нашли в кармане тюремной одежды покойника и которое скончавшийся Илюша Перцев даже не прочитал. А нашли санитары письмо, когда стали его переодевать из больничной пижамы в тюремную робу, в которой покойника должны были похоронить. Письмо передали лагерному начальству. Лагерный начальник брезгливо принял письмо. Он даже не стал его читать. Только обратил внимание, что оно толстое. И, обращаясь к начальнику охраны лагеря, который его принес, пошутил: «Наверное, от любовницы»? – «Не дождется она больше своего ухожора», – ответил тот. И мужчины засмеялись. Отсмеявшись, начальник охраны снова пошутил: «А вдруг там какая-то государственная тайна?» – взял нераспечатанное письмо, вскрыл конверт и молча начал читать.
Тем временем санитары переодели умершего зэка Илью Перцева в тюремную одежду и положили его тело в наспех сколоченный гроб. Один из санитаров, видимо, верующий человек, перекрестил покойника и вслух произнес: «Царствия тебе небесного, бедняга! – и добавил: – Если ты его заслужил». И похоронная группа стала ждать очередной команды от организаторов похорон. Примерно через час начальник тюремной охраны подошел к санитарам и сердито сообщил: «Распоряжение отменяется. Хоронить покойника будем не на территории тюремного лагеря, а на кладбище». Но на каком кладбище – не сказал. Никто против этого не возразил. И похоронная группа стала ждать транспорт, чтобы выполнить новое распоряжение лагерного начальства.
