– Ну, не знаю, – сказала Мэриэн. – Она открыто призналась в своей гомосексуальности, когда училась в средней школе, и родительский дом стал для нее сущим адом, поэтому я позволила ей жить здесь.
– Это так мило с вашей стороны, – сказала Эва, хотя неожиданно для себя почувствовала, что по-сестрински ревнует Лоррин, которой тоже повезло испытать на себе заботу и внимание Мэриэн.
– Итак, работа нетрудная, а? – спросила Мэриэн. – Студенты докучают?
– Было мало народа, поскольку сейчас зимние каникулы, но на самом деле мне нравится быть среди студентов. Я собиралась поступить в каро… в колледж, когда все это случилось.
– Правда? По какой специальности? – спросила женщина.
– Социальная помощь.
– Из тебя получился бы хороший социальный работник, – сказала Мэриэн.
– Может быть, когда-нибудь. – Теперь она и помыслить не могла о поступлении в колледж.
– Ты могла бы учиться в университете, пока живешь здесь, – сказала Мэриэн.
– Но я хочу проводить свободное время с Кори.
– Я понимаю. Но ты могла бы начать. Прослушать один курс, другой курс. Почти так же начинала учиться Лоррин.
Из уст Мэриэн это звучало как реальная возможность. Только один курс. Она почти представила себе это. Только… как поступить в колледж без аттестата зрелости из средней школы?
В два часа ночи Эва стояла на первом этаже, подогревая воду для молочной смеси. Кори лежала в слинге прямо у нее под грудью, издавая звуки, которые можно было интерпретировать как «Я сейчас расплачусь». Эва открыла шкафчик под раковиной, чтобы вытащить бумажные полотенца, и в мусорном ведре заметила газету. Она завела привычку читать газеты за завтраком, выискивая в них свежую информацию о похищении, но Мэриэн сказала ей, что сегодня разносчик не приносил газет. Вытаскивая газету из ведра, Эва прочитала заголовок и поняла, что поймала свою хозяйку на лжи.
Девушка Глисона покончила жизнь самоубийством.
Она в смятении начала читать статью.
Подружка Тима Глисона, двадцатидвухлетняя Элизабет Джонс, которая привела следствие к дому, в котором скрывались братья Глисоны в Джексонвилле, штат Северная Каролина, вчера была найдена мертвой вследствие передозировки лекарств в своей квартире в Чапел-Хилле.
Элизабет Джонс? Кто это?
Дженни Паркер, соседка Джонс по комнате, сказала, что в последнее время Джонс находилась в смятении. «Копы охотились за ней, и она больше не могла этого вынести, – сказала Паркер. – Как бы то ни было, она не хотела быть замешанной во всей этой истории, а теперь она оказалась втянутой в нее. Кроме того, она скучала по Тиму и боялась, что больше никогда не увидит его». По словам Паркер, Джонс запаслась успокоительными препаратами, получив на прошлой неделе рецепты от нескольких докторов.
Вдруг Эва поняла, что статью сопровождает фотография молодой женщины, напечатанная на правой стороне страницы. Пока вода закипала на плите, она пристально рассматривала стройную блондинку с пухлыми губами.
22
Оставив Кори в колыбели, Эва поднялась на второй этаж и, зажав в руке газету, постучала в дверь спальни Мэриэн. Она услышала сбивчивое дыхание, затем шелест одеяла. Через минуту Мэриэн в ночной рубашке, с косо сидящими на носу очками распахнула дверь.
Эва замахала перед ней газетой.
– Как вы могли скрыть это от меня? – спросила она.
– Ох, – сказала Мэриэн, поняв причину вторжения. – Извини меня, Эва. – Ее голос звучал устало. – Я… просто я хотела избавить тебя от этого. Но, может быть, в конце концов, к лучшему, что ты нашла ее.
– Вы что-нибудь знаете об этой… ситуации? – спросила Эва. – Вы что-то скрываете от меня? Вы состоите в ОСКП. Вам известно, что…
– Ш-ш-ш. – Мэриэн коснулась ее руки.
– Что вам известно? – спросила Эва. Внизу заплакала Кори.
– Мне ничего не известно, Эва. Честно, я не знаю. Я уже говорила тебе. Все мы держим друг друга в неведении.
Внезапно обессилев, Эва опустила руку с газетой.
– Я больше не могу молчать, – сказала она. – Я должна… Мне нужно, чтобы кто-нибудь помог понять, что происходит. – Девушка потерла висок и прикрыла глаза. – Мне кажется, я схожу с ума.
– Хорошо, – сказала Мэриэн. – Позволь я надену тапочки и спущусь вниз.
Обе они молчали, пока Мэриэн заваривала чай, а Эва кормила Кори. Она понимала, что должна дождаться, пока Мэриэн не начнет разговор. Все, что она могла бы сказать, было бы замешено на эмоциях, а это лишь помешало бы.
Налив им обеим чая, Мэриэн села за стол напротив нее.
– Ты можешь поговорить со мной об этом, – сказала она, словно устанавливая правила игры, – но я разрешаю тебе это только потому, что хочу, чтобы ты выговорилась и не стала бы рассказывать об этом кому-то другому. Согласна?
Эва кивнула.
– Меня это немного касается, Эва, – продолжала она. – Ты должна владеть собой лучше, чем теперь. Ты не должна быть такой импульсивной, ты не должна подниматься наверх и вот так колотить в мою дверь. Я понимаю, что ты расстроена и моя дверь для тебя безопасна, но другие – нет.
Эве казалось, что ее отчитывают. Сколько раз ей говорили, что она ни словом не должна обмолвиться о том, что случилось.
– Я знаю, – сказала она, – но я…
– Вот что я знаю, – перебила ее Мэриэн. – Мне позвонила по телефону женщина, не назвавшая себя по имени. Они никогда не представляются. Ей были известны некоторые… некоторые факты, по которым я поняла, что она – член ОСКП. Она сказала мне, что одной девушке из Чарльстона с новорожденным ребенком – что, признаюсь, показалось мне ложью, но это было несущественно, – оказавшейся замешанной в деятельности ОСКП, членом которой она не является, необходимо затаиться. Не могла бы я помочь ей? Я ответила «да», не задавая больше вопросов. В таком деле вопросов не задают.
– Вы ничего не знаете о Тиме и этой девушке, о которой пишут в газете? – кивнула Эва в сторону лежащей на столе газеты.
Мэриэн покачала головой.
– Я вообще ничего не знала об этом до тех пор, пока не увидела, как на днях ты отреагировала на телепередачу. Если бы я слышала об этой истории с похищением губернаторской жены с целью избавления от смерти заключенной… ну, я бы подумала, что ОСКП имеет к ней какое-то отношение. По меньшей мере, я поддержала бы их усилия. Но это все.
Кори уснула, и Эва подняла ее, вынимая из слинга, чтобы она не срыгнула.
– Я совершенно сбита с толку, – сказала она. – Я знала эту девушку. То есть я знаю, кто она. Но все это бессмысленно.
Мэриэн колебалась.
– Кто же она? – наконец спросила она.
– Ее зовут Бетс, – сказала Эва. – Однажды она обслуживала нас с Тимом в ресторане… там, где мы жили. Было понятно, что она знает его, но… но не так. – Она замотала головой, все еще пытаясь осмыслить статью. – Она не ревновала его ко мне или что-нибудь в этом роде. Мы с Тимом даже держались за руки в ресторане.
