– То есть… я похожа на своего отца?
– Да, – сказала она. – Ты похожа на своего биологического отца. – Эва думала было сказать ей, что он был рыжеволосым и белокожим, но не хотела без всякой необходимости преумножать ложь.
– Что это значит – биологический?
– Мужчина, спермой которого была оплодотворена яйцеклетка, называется биологическим отцом.
– Ой. Ты говорила, что он погиб, верно? В автомобильной аварии?
– Верно.
– Ты была замужем за ним?
Фу!
– Нет, милая. Я была очень молодой, когда забеременела. – Она уже объясняла Кори про птиц и пчел, но не была уверена, насколько та поняла ее разъяснения.
– Он когда-нибудь видел меня?
– Нет, он умер, не успев увидеть тебя.
– Он был красивым? – спросила Кори.
– Да, он был красавцем. Но необузданным. Он гонял на мотоцикле, именно поэтому и погиб. Мотоцикл попал в аварию.
– Мне хотелось бы познакомиться с ним, – произнесла Кори с глубокой печалью в голосе.
Дотянувшись до Кори, Эва убрала волосы с ее щеки.
– Он очень сильно любил бы тебя, – сказала она.
Кори, которой было без малого одиннадцать лет, была ненамного моложе, чем она, когда умерла ее мать. Внезапно ей стало жаль ту маленькую девочку, которой она была. Ужасно было вообразить, что Кори осталась бы сиротой, в полном одиночестве. Сделала ли она для Кори все, что сделала ее собственная мать? Она так не думала. С тоской, от которой у нее защемило в груди, она вспомнила об удивительных письмах своей матери. Что, черт побери, она натворила! И бедная Ронни. Как она поступила с большой коробкой с письмами?
– Как его звали? – спросила Кори.
– Патрик Смит. – Много лет назад Эва окрестила так называемого отца Кори. Фамилия Смит была разумным выбором, который было невозможно отследить.
– Почему он гонял на дурацком мотоцикле?
– Твой отец был молод, а молодые люди иногда склонны к риску.
Кори ненадолго замолчала.
– То есть ты занималась с ним сексом, когда вы еще не были женаты? – спросила она.
– Да. Это было действительно глупо с моей стороны, и я надеюсь, что ты этого никогда не сделаешь. Хотя если бы я этого не сделала, у меня не было бы тебя, а я просто не в состоянии этого представить. – Эва улыбнулась, глядя на Кори, и та улыбнулась ей в ответ.
– Папа – настоящий отец Дрю, да? – спросила она.
– Он также и твой настоящий папа, милая. Когда люди удочеряют или усыновляют кого-то, они становятся его настоящими папой и мамой.
– Но он мне не родной папа.
Она решила не притворяться дурочкой.
– Это так. Но я надеюсь, ты знаешь, что он любит тебя точно так же, как если бы был твоим родным отцом.
Кори опять замолчала, а Эва ждала, о чем еще она спросит.
Однако вместо этого Кори вздохнула.
– Я правда рада, что у Дрю есть родной отец, – сказала она. – Иначе ей было бы очень грустно.
– Тебе очень грустно, милая?
– Нет, – сказала Кори, – но просто Дрю такая маленькая, и ей было бы тяжелее, чем мне.
Эве пришлось съехать на обочину, потому что ей было необходимо обнять свою дочь.
– Что ты делаешь? – слегка отпрянула Кори, высвобождаясь из внезапных объятий. – Зачем?
– Ты – добрая девочка, – сказала Эва. – Ты – замечательная старшая сестра, и Дрю повезло, что ты есть у нее. – Она отстранилась и с улыбкой посмотрела на дочь. – И мне тоже.
35
В конце августа Эве и Джеку наконец удалось купить свой первый дом – бунгало в старомодном декоративном стиле неподалеку от университетского городка. Хотя дом располагался на оживленной улице, он был окружен со всех сторон зеленью и имел небольшой закрытый задний двор. Джек выложил извилистую мощеную дорожку от черного хода до скамейки под кустами магнолии, и дворик превратился в тихую гавань, заглушавшую шум университета.
Каждый день они ходили на работу пешком, так как Эва теперь работала консультантом в психологической службе на территории университета, а Джек продолжал преподавать на факультете драматического искусства. Эву раздражало, что на работе у нее не было машины, на случай если девочкам понадобится срочная помощь. Тем не менее было приятно ходить на работу вместе с Джеком, а физическая нагрузка была ей на пользу, однако время от времени ее ноги переставали слушаться ее почти так же, как среди ночи, когда она вставала с кровати.
В первую ночь в новом доме разразилась страшная гроза, когда неожиданные раскаты грома и вспышки молнии мешали Эве уснуть в непривычной спальне. Она не удивилась, когда в час ночи Дрю пришла к ним в комнату.
– Можно я буду спать с тобой и с папой? – спросила она.
Дрю была бесстрашной шестилетней девочкой, но впервые у нее была своя собственная комната. Вместе с грозой это было для нее слишком.
– Конечно, – сказала Эва. – Прыгай.
Забравшись на кровать, Дрю улеглась между ней и Джеком, который ни разу не пошевелился, с тех пор как лег спать. Через несколько минут Дрю тоже засопела.
В три часа ночи Эва встала, чтобы пойти в ванную комнату. Когда она шла по комнате, ей казалось, что она идет по гравию. За последние несколько месяцев боль обострилась, и она понимала, что скоро ей придется обратиться к врачу.
Открыв дверь спальни, она чуть было не споткнулась о Кори, лежавшую на жестком деревянном полу с подушкой под головой.
– Кори? – прошептала Эва. – Что ты здесь делаешь?
Вздрогнув, Кори села, словно ее застали за чем-то постыдным. Она оглядела коридор, словно пытаясь сориентироваться.
– Я точно не знаю, – сказала она.
Опустившись на пол, Эва села напротив нее в холле. Больная нога ныла от холодного пола. Скоро лето кончится.
– Гроза, – сказала Эва.
Кори кивнула. Она была в пижамных брюках и безрукавке, обтягивающей ее маленькую, едва наметившуюся грудь. В мае ей купили бюстгальтер, а в июне у нее начались месячные, но Эва еще не свыклась с тем, как изменилось тело ее дочери. Для нее Кори все еще была маленькой девочкой.
Холл осветился вспышкой молнии, проникшей через окно ванной, и Кори вздрогнула. Она обхватила колени.
– Мама? – спросила она.
– Что, милая?
– Я не хочу переходить в Дарби.
Это была частная школа, и Эва с Джеком решили, что она отправится туда осенью. Чтобы оплатить ее обучение, они воспользовались деньгами с личного банковского счета Кори.
– Почему нет, милая? – Переход в Дарби принесет удачу, она была в этом уверена. Он отдалил бы Кори от детей, которые знали ее и долгие годы насмехались над ней, и благодаря этому она оказалась бы в более интеллектуальном и амбициозном окружении. В плане учебы она намного опережала своих одноклассников из государственной школы, но никто не хотел, чтобы она перепрыгнула через класс, потому что в плане общения она намного отставала от своих сверстников.
