Привратник Фома Александра узнал.
– Тяжело в городе?
– Татары прорвались. Думаю – открыл им кто-то ворота.
На стенах монастыря монахи с оружием. У кого лук и колчан за спиной, у других мечи, сулицы. Монастыри были не только оплотом веры, но и своеобразными крепостями на наиболее вероятных путях продвижения врагов что на северах русских, что на южных рубежах, что у городов древних. Почти все имели толстые высокие каменные стены, прочные ворота. Многие из чернецов в монастырях сами воинами когда-то были, умели держать оружие в руках. С появлением пороха и пушек на Руси все монастыри обзавелись новым оружием. В монастырях при нашествии неприятеля укрывались местные жители, для этого имелись запасы провизии длительного хранения – сушёное мясо, вяленая рыба, сало, мука, сухари, соль. В каждом монастыре источник воды – родник или колодцы, и жажда защитникам не грозила. Татары на Владимир напали рано утром, без длительной осады, и жители близлежащих кварталов в большинстве своём не успели укрыться в монастыре. По крайней мере, Александр увидел небольшое их число во дворе.
Монголы, поколотив в ворота ногами, ушли. Монастырь никуда не денется, надо успеть взять трофеи в городе, пока их не забрали другие. Жалованье нукеры ордынские не получали, и трофеи – важная часть их дохода, смысл войны.
Отдышались. Александр обрадовался, что вышел из мясорубки живой и даже не ранен. А ополченцев погибло много, сам видел убитых. Если кто и ранен был, татары после боя, по своему обыкновению, добивали. Учитывая, что противники превосходили в силах многократно – повезло редкостно. Рядом Фотий появился, в рясе и с сулицей в руках. Вид нелепый. Ему какое оружие подай, обряди в кольчугу, щит в руки, а всё равно видно – не вояка. Потому что лицо благородное, смиренное. А главное – глаза не воина. Жестокости в них нет, готовности врага убить. Умереть за веру, за город или страну – дело нехитрое. Не умирать надо, врагов убивать нещадно, тогда ни у какого врага мыслей не возникнет напасть. Убей два, десять, сто врагов – мечом, копьём, стрелой, да хоть зубами загрызи! Тогда умереть можешь.
В монастыре, во дворе, развели костёр, в большом котле стали кашу варить. Едоков-то прибавилось. К Александру настоятель Иов подошёл.
– Тебя, если не запамятовал, Александром нарекли?
– Так и есть.
– Кто у вас старший?
Александр замешкался, а ополченцы на него руками показывают.
– Он и есть.
– Тогда распредели своих воинов по стенам, пусть караул несут. Если что надо – к ключарю Варфоломею обратись. Он из бывших десятников суздальских, за оборону монастыря отвечает.
– Понял, отец настоятель.
– Да храни вас Господь!
Наместник перекрестил ополченцев. Александр скомандовал.
– Постройся в шеренгу по два.
Мужики долго толкались, но встали.
Саша пересчитал. Восемнадцать человек разного возраста. Оружие самое разнообразное, а у двоих его нет.
– Где оружие? – строго спросил Александр.
– У меня сулица была, ткнул басурманина в грудь, а вытащить не могу.
– А ты? – обратился ко второму.
– Топор был, потерял, когда убегали.
– Оружие воину терять – подобно измене! – возвысил голос Саша. – Без оружия ты не воин, а баба, баран на заклание! Найди ключаря Варфоломея, пусть подберёт что-нибудь, чем владеть умеешь. А впредь случится подобное, будешь порты да исподнее стирать.
Потерявший топор стоял, понурив голову. Саша продолжил.
– Первая шеренга, разделитесь по двое и на стены, стены четыре. Будете за басурманами наблюдать. В полдень вас сменят ополченцы из второй шеренги. В случае, если татары на приступ пойдут, сообщить старшему из монахов, подать сигнал, мне сообщить.
– А какой сигнал? – спросил кто-то.
– Кричать, бить в колокол или щит, шуметь одним словом. Кому оружие нужно – к ключарю. Вопросы есть? Нет, тогда первая шеренга в караул.
Александр сам пошёл к ключарю вместе с Никифором, как звали мужика, потерявшего топор. Варфоломей предупреждён настоятелем был, спросил только.
– Что из зброи надо?
Никифор высмотрел боевой топор. Ключарь кивнул.
– Владей.
Александр же увидел арбалет, а рядом пучок болтов к нему.
– Можно я возьму?
– Пользоваться умеешь ли?
– Владел.
– Тогда забирай.
Александр забрал. Сабля на стене монастыря пригодится только при штурме татарами, а арбалетом урон неприятелю со стены нанести можно. Отошёл в дальний угол, поставил деревянный чурбан в виде мишени, отсчитал сто шагов. Разобрался с рычагом для взведения тетивы, болт положил, прицелился, выстрелил. Промах! Болт выше деревяшки прошёл. А второй угодил в центр. Ага, надо при стрельбе учесть. Всё оружие – меч, щит, лук, арбалет – сделано вручную, и один образец сильно отличается от другого. Меч может быть короче или длиннее другого, иметь другую балансировку. Так же и арбалет. К каждому изделию привыкнуть надо, всё же не промышленная сборка. Впрочем, отличаются даже автомобили, собранные на конвейере.
Александр сам на стену поднялся, и увиденное его не обрадовало. Кое-где горели избы, и серый дым поднимался в небо. По всему городу крик, вой, стенания. То и дело пробегают татары, причём уже с узлами в руках, с награбленным добром. Один совсем недалеко. Александр зарядил арбалет, прицелился, нажал рычаг. Попал, ко всеобщей радости ополченцев и монахов на стене. Татарин упал, но его узел деловито подобрал другой, утащил. На монастырь никто из татар не обращал внимания, занимались грабежами. А через некоторое время по улице прогнали пленных, молодых парней и девушек. Все связаны одной верёвкой. И охраняет их один татарин с саблей наголо. Далеко, метров сто двадцать, если не больше. Не попасть. Но Александр стерпеть такого не мог. Зарядил арбалет, но его опередил монах. Вскинул лук, щёлкнула тетива, и татарин получил стрелу в брюхо. Пленники хотели разбежаться, да связаны. Кто-то сообразил, подошли к сабле, оброненной татарином, саблей верёвку перерезали. Большая часть к монастырю побежала, а один парубок саблю себе забрал и кинулся в город. Монахи отворили дверь, впустили бывших пленников, на шее обрывки верёвок. Уже оказавшись в монастырском дворе, освободились от них. Девушки в слезах, сразу начали об обидах рассказывать. Парни потребовали оружие.
– А владеть им кто-нибудь умеет? – спросил один из монахов.
Потупились, молчат.
– Тогда камни на стены поднимайте. Если приступ будет, начнёте швырять в неприятеля.
Памятуя, как мамлюки подожгли ворота и проникли в Акру, Александр подошёл к ключарю.
– Надо бы арки у ворот камнями завалить.
– Это зачем же? Как людей, спасающихся от басурман, в монастырь впускать будем?
