– Твое тело способно растопить льды Севера, – невесело усмехнулся Сергей Михайлович. – Твое сердце способно заморозить кипящую воду. И ты жестока, любовь моя, ох как ты жестока!
– Если я жестока, – сказала Маля с обидой, которой не чувствовала, – мы вообще можем больше не встречаться!
Она была уверена, что Сергей пылко воскликнет: «Нет, что ты, это невозможно!» – но он неожиданно согласился:
– Что ж, это очень умный ход. Может быть, Ники именно этого и ждет от нас с тобой. Вполне возможно, узнав, что мы расстались, он немедля захочет тебя видеть.
– Отлично! – вскричала Маля. – Если так, прощай!
Сергей промолчал, отвернулся и не встал ее проводить. Даже одевалась она сама, а потом всю дорогу домой думала, что, наверное, все на ней вкривь и вкось, что люди подумают?
Но сейчас это было ей совершенно безразлично. Она ждала встречи с Ники!
А время шло, шло впустую. Настал январь – морозный, со злобными ветрами. Но Маля чуть не каждый день выезжала кататься в надежде хотя бы случайно встретить экипаж Ники, хотя бы мельком обменяться взглядами с тем, кого так любила и ждала.
Бургундия, Мулян, наши дни
Алена сама удивилась, что все-таки заснула, а еще больше удивилась, когда проснулась вполне отдохнувшей. Вымыв голову (может, это и вредно для волос, однако наша героиня мыла голову каждое утро, жить без этого не могла), она окончательно приободрилась и пошла собираться. Сегодня надо побывать во Френе и на броканте в Нуайере. Ради приличия Алена надела не шорты и маечку-безрукавку, а бриджи и ковбойку, прихватила еще полотняный пиджачок, но все же обулась в кроссовки: предстояло отмахать немало километров пешком.
Конечно, некоторые сомнения после ночного, с позволения сказать, визита ею владели. Не вернется ли преступная парочка днем? Однако Алена надеялась, что у них не хватит наглости ломиться в дверь на фасаде maison bleue у всех на глазах, а что касается других дверей: салона, чердака, черного хода и кухни, – то она предприняла некоторые меры, чтобы их не мог открыть никакой на свете зверь, хитрый зверь, страшный зверь.
Не говоря уже о том, что Алена все же нашла номера телефонов своих знакомых из жандармерии и позвонила сначала Диего Магластадору, а потом и Жоэлю Де Пеплю, однако их мобильные не действовали. А звонок в жандармерию округа Йонна помог выяснить только, что оба здесь больше не служат. Диего в прошлом году был комиссован по ранению и уехал в родную Испанию, а Жоэль служит в Нормандии. Человек, отвечавший на вопросы, предупредил, что оба они теперь люди женатые, а потому звонить им по личному делу вряд ли стоит. Дело в том, что Алена именно так сформулировала свою необходимость поговорить со старыми знакомыми. Но ведь в самом деле – интерес к записке, адресованной загадочной Одиль, был обусловлен сугубо личным любопытством. Доказательств же ночного визита у нее не было никаких, кроме ключа от чердака, исчезнувшего неведомым образом.
Однако и с этим не все оказалось так просто. Выйдя на крыльцо, Алена вдруг увидела этот самый ключ на террасе под порогом.
У нее даже мелькнула мысль, что она сама его там обронила, а ночное происшествие ей просто приснилось. Ночной кошмар, бывает.
Однако Алена-то отлично знала, что ключ вечером лежал на месте, ночью исчез, а утром появился снова.
Вопрос: зачем его было красть, тащить, тырить, воровать, нужное подчеркнуть, – а потом возвращать? Ведь ночью на чердак никто не входил, уж за это Алена могла ручаться!
Ночные гости, конечно, пребывают в уверенности, что Алена крепко спала и ничего не слышала, об их визите даже не подозревает, а потому решили вернуть ключ, чтобы она, заметив пропажу, не подняла тревогу, не заподозрила неладного и считала, будто сама его потеряла. А эти двое за ночь изготовили копию и придут грабить?
Впрочем, теперь секретный замок чердака не удастся открыть ни секретным ключом, ни каким бы то ни было другим! В него и в три других замка были заправлены крохотные кусочки целлофана. Его невозможно было достать – следовало выжечь. Этому способу мелкого вредительства Алена научилась еще в хулиганской своей юности и справедливо полагала, что то, что годилось против злобных соседей в городе Ха
[26], вполне годится и против взломщиков в Муляне. Поди-ка догадайся, что замок заедает не просто потому, что у него дурное настроение или ключ и даже отмычка к нему не подходят.
Алена спустилась с крыльца, перекинула через плечо рюкзачок с бутылкой воды, бутербродами и яблоками. В эту минуту перед ней затормозил симпатичный синий «Ситроен», за рулем которого сидела мадам Одетт Бланш – как всегда, в тщательно уложенных кудерьках, хорошенькой блузочке и при полном макияже. На заднем сиденье тоже кто-то был, но Алена не разглядела, кто, да и не до этого ей было, настолько она оказалась зачарована видом старой дамы и ее приглашением вместе поехать на брокант в Нуайер.
Алена замешкалась было с ответом, ибо непростые размышления минувшей ночи обрушились на нее как снежный ком. Она никак не могла понять, мадам Бланш – жертва или вдохновительница ночного визита? Вообще-то были все основания подозревать милую бабульку в сообщничестве с опасной парочкой, проникшей в дом семейства Детур! К примеру, на чердаке находилось что-то, в чем она видела для себя опасность, и ей не хотелось, чтобы это попало в руки Маршана, как уже попали некоторые картины.
Вот только странно, почему мадам Бланш, которая жизнь прожила рядом с картинами Маргарит Барон и прекрасно знала об их существовании, вдруг так возбудилась. Уж не связано ли это с загадочным письмом? Может быть, какие-то из картин могут подсказать, что ищет неведомый Рицци – и от чего открещивается мадам Бланш?
Итак, ехать или не ехать? Ехать, решила Алена, которая верила в надежность своих охранных мер, а кроме того, немедленно получила два убедительных довода в пользу поездки. Во-первых, мадам Бланш сообщила, что ей надо для начала заехать во Френ, отвезти заболевшей приятельнице какую-то чудодейственную мазь против артрита, а во-вторых, Алена разглядела, что на заднем сиденье «Ситроена» сидит не кто иной, как рыжая Эппл.
«Э, сказали мы с Петром Ивановичем!» – внутренне хохотнула Алена, бывшая немалым знатоком русской классической литературы, а гоголевский «Ревизор» знавшая наизусть. Побывать во Френе и ей обязательно нужно, а уж пообщаться с Эппл было ее самым заветным желанием! Поэтому, радостно поблагодарив мадам, она пошла к автомобилю, размышляя, под каким бы предлогом ей тоже угнездиться сзади.
Соврать, что боится сидеть впереди? Но мадам Бланш может воспринять это как неуважение к своему водительскому искусству. Неохота обижать старушку.
Хотя кто бросит камень в человека, который сомневается в водительском мастерстве девяностооднолетней гонщицы?
Ничего выдумывать, впрочем, не пришлось: мадам Бланш с извиняющейся интонацией предупредила, что, к сожалению, ремень безопасности на переднем сиденье неисправен, поэтому не согласится ли Элен сесть сзади?
